– Ты во что вырядилась? Какой ужас! Выглядишь как бомжиха.

– Зато в этом удобно ездить на мотоцикле.

– Зато это ужасно выглядит, – настаивала Лиса на своем. Заметив изменившееся настроение подруги, и Джен поддержала Белянину.

– Это никак не вяжется с образом Стихий.

– Ты портишь нам имидж, – вставила и Лана.

– Да идите вы со своим имиджем… – беззлобно огрызнулась Фера, помогая Лисе встать на ноги. – Ты куда собралась, страдалица?

– Хватит страдать, пора бороться, – твердо сказала Лиса, сжимая кулаки обеих рук, чтобы унять дрожь.

Лана и Джен настороженно переглянулись, Фера же, исполняя сегодня роль психолога, осторожно поинтересовалась:

– С кем ты собралась бороться, деточка?

– Действительно, Лиса, тебе не кажется, что твой «гениальный» план с треском провалился?

– М-да, провалился, – согласно кивнула Белянина, собирая волосы в хвост. – Но бороться для начала я буду не с кем-то, а за что-то… За свою репутацию в училище… А уж потом придумаю, как ему отомстить за такое унижение…

– Ты же не собираешься разлучать их с Кристиной, если она действительно Ромина половинка? – осторожно спросила Лана, следя за тем, как подруга достает из шкафа огромную сумку, которая заменяла ей косметичку.

– Конечно, нет. – Лиса смерила Покровскую укоряющим взглядом. – Я что, совсем дура – отнимать у сестры половинку? Мне разбитого сердца брата хватит до конца моей недолгой жизни, – с этими словами Белянина скрылась за дверями ванной.

Стихии же, услышав, как там зашумела вода, вернулись в гостиную. Фера устало опустилась в кресло, поджав под себя ноги; разозленная словами подруги Лана взяла в руки метательные ножи и подошла к подвешенной в углу комнаты мишени, а Джен остановилась около арки, вслушиваясь в звуки, доносящиеся из ванной.

– Мало было расставания Ланы и Саши, распада Трезубца, Никиты в качестве подопечного… Теперь еще и это. Что ж нам так не везет? – спросила Фера, наблюдая за тем, как Покровская посылает ножи точно в цель.

– Нам вообще по жизни не везет. Мы ведь Посланницы Судьбы, – горько хмыкнула Джен.

Девушки еще недолго поразмышляли над своей жизнью, а потом Фера начала вновь собираться во второй мир, Джен неожиданно вызвали к себе Бунтарщицы, а Лана осталась одна и еще немного позанималась с ножами – теперь уже не из-за злости, а из-за спортивного интереса. Где-то через пять минут после того, как она осталась в гостиной одна, кисть пронзила острая боль, и девушка отправилась бинтовать пострадавшую руку, не замечая, что последний нож не попал в цель, а упал на пол, отскочив от стены.

И ни одна из подруг так и не узнала, что в ванной на полу лежит обессилевшая Лиса, рыдающая так сильно, что дыхание прерывается, слезы застилают глаза, что невозможно различить, что происходит вокруг, тело пронзают волны слабости мелкими мурашками… А ее подруга вода, льющаяся сразу и в ванну, и в раковину, заглушает всхлипы и попытки вздохнуть первой красавицы училища.

***

– Ну, кто она? – снова и снова недоумевал Покровский, сидя за партой рядом с только что вернувшимся с третьей ступени Легковым.

Сейчас Трезубец вместе с группой находился в аудитории с огромным экраном и вторым ярусом. Следующую лекцию должна была читать директриса сразу нескольким группам. Измученная Татьяна Витальевна, которая сопровождала Легкова на третью ступень и выступала его представителем, сидела за преподавательским столом, спрятав уставшее лицо за ладонями.

– Конь в пальто, – огрызнулся утомленный Рома.

– Ты не знаешь, кто она? – спросил Саша, сидящий по другую сторону от друга. С Димой он старался не пересекаться ни фразами, ни взглядами, что делал и его бывший друг. Однако новость о том, что Рома выдал свою тайну, которую хранил вот уже больше полугода, заставила их снова признать существование в этом мире второго.