Кристина не без труда выгнала Стихий из ванной и принялась доставать полотенца.

– Я, кажется, Джен снова убила, – услышал Матвей всхлипывания в коридоре и решил пока не высовываться из своего укрытия, поправляя голову рыжеволосой так, чтобы она не сопела ему в шею.

– Матвей, вылезай! – скомандовала Кристина, появляясь над ним с полотенцами в руках.

– Спасибо, я лучше тут полежу, – мрачно заметил Покровский, вытирая с лица капли воды.

Но спорить с Жильцовой было бесполезно, поэтому парень сначала отложил Джен в сторону, а затем поднялся на ноги. Кристина тут же накинула ему на голову полотенце.

– Они нас всех убьют, – шепотом поделился он своими опасениями с женщиной, вытираясь. Кристина не опровергла этого, заставив Покровского бояться Стихий еще больше.

Жильцова между тем накинула точно такое же полотенце на голову Джен, аккуратно вытерла ее, убедившись, что от удара на затылке не осталось и следа, а затем скомандовала Покровскому вытаскивать ее.

– Зачем? Пусть лежит. Если загорится, тушить будет удобнее, – безжалостно ответил Матвей, но Кристина одарила его осуждающим взглядом. – А что не так? Лиса тут сколько времени пролежала и не жалуется.

Ворча себе под нос, Матвей все-таки вытащил рыжеволосую девушку из ванны, а Кристина поспешила прикрыть ее полотенцем, так как, в отличие от волос, пиджак все-таки наполовину сгорел.

В коридоре нашлись притихшие Стихии, Леся и Никита. Все пятеро стояли вдоль стены и молчали. Девушки пытались заглянуть в ванную, а Леся с Никитой – рассмотреть их. Заметив Матвея с Джен на руках, Стихии с любопытством вытянули шеи, но промолчали. Даже Лана притихла, глядя на то, как парень проходит мимо, подозрительно на них косясь.

Подала она голос лишь тогда, когда Матвей уложил Джен на постель, с которой Струницкая встала час назад, и отправился обратно в хозяйскую спальню.

– Это кто? – спросила Лана, прожигая взглядом дверь комнаты брата. Там щелкнул замок, демонстрируя то, что парень закрылся.

– Матвей, – удивилась Леся тому, что Лана не узнала племянника.

– А это кто?

– То есть? – беспомощно покосилась Леся на Кристину, укладывающую Джен под одеяло.

– Вы не помните Матвея? – удивилась Жильцова, бросив взгляд на Феру, которая наконец признала в повзрослевшем парне Никиту. Аквилева, радостно улыбнувшись, молча обняла его, а тот без улыбки, но с облегчением в глазах прижал ее к себе.

– Не помним никаких красавчиков по имени Матвей, – призналась Лиса после недолгого раздумья. – Его помним, – тут же добавила она, кивая на Никиту. Но это было неудивительно, потому что, в отличие от остальных, Муранов внешне изменился не сильно, а вчера еще и перекрасился обратно в блондина. – А ты кто? – спросила Лиса у Олеси, садясь в ноги начавшей шевелиться Джен.

– Я – Леся, – удивленно ответила девушка, но, заметив, что Стихии все равно не понимают, пояснила: – Олеся Покровская.

– Леся? – в ужасе вскрикнула Лана и разве что за сердце не схватилась.

– Спокойнее, – посоветовала Лиса. – Мы выяснили, что прошло двадцать семь лет, так что мы теперь все старики. Зато время между студенчеством и пенсией пролетело незаметно!

Ее шутку никто не оценил. Тем более что проснулась Джен. Пока она, постанывая, поднималась, пока прикрывалась одеялом, прошло какое-то время, а Лана так и не забыла про Матвея, который по какой-то причине спал в хозяйской спальне ее семьи.

– Так кто такой Матвей? И где Дима? – спросила она, когда Никита предложил разойтись, а заодно, судя по тому, как он сжимал руку Феры, хотел увести с собой девушку.