Двенадцать, одиннадцать, десять… вот и еще один год прошел, оставив позади столько событий. Девять… восемь… семь… Их жизнь в этот год словно сорвалась с цепи, боясь упустить что-то важное. Каждый день был непростым. Шесть… пять… четыре… И вот этот год закончился, и теперь остается лишь пара месяцев. Время несется вперед, словно не понимая, как Стихии дорожат каждой минутой жизни. Три… два… один…

– Ура! – зал взорвался радостными криками, послышались хлопки открываемых бутылок шампанского, взрывы салютов на улице, шипение бенгальских огней, смех.

Стихии тяжело вздохнули, отгоняя от себя картинки минувших дней и собираясь прекрасно провести эту ночь, не думая о том, что этот год последний. Переглянувшись, девушки как по команде выпили до дна шампанское, не чокаясь.

– Ты еще и алкоголичка плюс ко всему, – шепотом пробормотал Никита, стоя позади Феры и заставляя ту подавится. Девушка закашлялась, и Джен осторожно похлопала ее по спине.

– Ты кого сюда привела? – спросила Аквилева у подруги, все еще кашляя и прикрывая рот рукой, в которой был зажат стакан.

– Я его не приводила. Он сам за мной «привелся», – оправдалась Джен. – Он, кроме нас, здесь никого не знает, не могла же я его оставить встречать Новый год в одиночестве.

– А что тебе помешало? – не поняла Фера, оборачиваясь и глядя на Муранова, который, опершись на стол, медленно цедил шампанское, задумчивым взглядом обводя столовую, словно искал что-то в толпе. – Ты зачем сюда пришел?

– Как это зачем? – остановив взгляд на одной из фигур в толпе, переспросил Ник. – Мы же типа вместе.

– С каких это пор?

– С тех пор как ты решила помочь мне открыть свою клинику, – ответил Муранов, так и продолжая разглядывать кого-то в толпе. – Вернее, не ты, а дядя Паша, но не без твоего участия. Кто это? – спросил он, указывая на застывшего в паре шагов от них широкоплечего парня.

– Когда это я согласилась? – опешила Аквилева, которая от его плана до сих пор была в шоке. Его вопрос она проигнорировала, как и того, кто стоял за ее спиной.

– Когда накинулась на меня с поцелуями, – пояснил Никита, не глядя на мигом покрасневшую девушку. Лиса изобразила, что ее тошнит от одного лишь упоминания жертвы, на которую пришлось пойти подруге, чтобы Рей, проходивший мимо, ее не заметил.

– Это… – осипшим голосом начала Фера, потом прокашлялась и твердо ответила: – Это был дружеский чмок.

– Чмок? – Никита отвлекся от того, за кем наблюдал, и перевел на Феру удивленный взгляд. – Ну да, я заметил пару дней назад, сколько у тебя друзей…

– Это… это было недоразумение.

– Ага, спор, – решила поддержать подругу Лиса. – Фера мне проспорила, и пришлось ей бегать целоваться… в шутку.

– Я так и знал, что ты извращенка, – поморщился Никита, глядя на Белянину.

– Заткнись, – посоветовал Рома, который, в общем-то, был с ним согласен, но свою девушку в обиду дать не мог. Никита лишь смерил Легкова безразличным взглядом и снова посмотрел вдаль, заставив и Феру повернуться в ту сторону, чтобы увидеть недалеко от них Илью, который смотрел на нее задумчиво.

Девушка, заметив своего спутника на этот вечер, значительно повеселела, решив, что сейчас наконец покинет врага детства, и помахала Илье рукой. Тот отреагировал крайне странно: поставил бокал на стол и, бросив в сторону Никиты злой взгляд, скрылся в толпе.

– Поругались? – сочувственно глядя на подругу, спросила Лана. Фера, не понимая, что произошло, пожала плечами. – Может, ему тоже «спор» не понравился?

– И кто это? – все никак не мог понять Никита, снова медленно отпивая из почти нетронутого бокала, что для него было странно. Обычно он довольно быстро выпивал спиртное.