– Вот чудачка! Снега не знает! А впрочем… – он встрянул намокшими задними лапами (сначала одной, потом другой), – ты, может, и впрямь не помнишь. Ты ещё совсем маленькая была, когда снег в прошлый раз был.

– Что ж ты мне не рассказал? – Фьор укоризненно посмотрела на брата. – Он такой… необыкновенный.

– Да о чём тут рассказывать? – пожал плечами Ури. – Вот он пошёл, и сама всё увидела. Так всегда бывает, когда осень становится зимой – вместо дождя идёт снег. Самый обычный снег. Он тебе за зиму так надоест ещё!

– Не надоест, – возразила Фьор, ловя хвостом крупные снежинки. – Я поняла. Зима – это когда снег. Холодно, но весело.

– Пошли домой, – скомандовал Ури. – Забыла про горло?

Лисичка вздохнула и нехотя поплелась за братом. У неё и вправду вчера болело горло. Наверное мама права – это из-за холодной воды, которой Фьор напилась из ручья после долгой тренировки. Они так вчера набегались! И Фидо тоже участвовал. Жалко только, что ему не всегда удаётся выкроить время для игр. Ури говорит: «Он учится охотиться. Ему надо добывать еду».

Фьор очень нравился новый друг. Он такой вежливый и внимательный… – чего не скажешь о её брате. Тот частенько по старой памяти поднимал сестру на смех, но Фьор старалась не обращать внимания – терпела. Ведь он всё-таки теперь общался с ней на равных… ну почти. И потом, она же дала слово – честное лисье слово! – не обижаться. Вот она и не будет.

Придя домой, Ури сказал:

– Давай-ка поешь сушёной малины – и в постель. Малина, она знаешь как от горла помогает!

Хотя горло у неё уже почти не болело, Фьор не стала спорить и сделала всё, как велел брат. Всё-таки хорошо, когда он о тебе заботится. Пусть и важничает немного…

А утром лисичка чувствовала себя совсем здоровой. Только открыв глаза, она увидела возле постели огромный красно-оранжевый букет из веток рябины. Ягоды горели так ярко, что казалось, в их нору заглянуло солнышко. Расширив зрачки, Фьор смотрела на букет. Вошёл Ури.

– Это ты?.. – прошептала Фьор, переводя взгляд на брата.

– Нет, – ответил Ури. Вид у него был несколько озадаченный. – Это не я. Не знаю, кто принёс. Но не родители. Лежал на пороге…

Фьор одним махом выпрыгнула из постели. Ухватив сразу несколько ягод она мигом их проглотила.

– Ого! Вкусные!

– Ты что – так сразу?! Может, они ядовитые! Может, кто-то нарочно подсунул! Сначала понюхать надо – как следует! – всполошился Ури.

Но сестра беззаботно рассмеялась:

– Самые что ни на есть рябиновые! Только этим самым… снегом пахнут. Сам попробуй!

Ури осторожно взял ягодку, будто та могла его укусить, и долго рассматривал со всех сторон. Потом неуверенно сунул за щеку. И тут уж не выдержал, расплылся в улыбке:

– И вправду… вкусные.

Выглянув из норы, Фьор увидела такое, чего никогда ей ещё видеть не доводилось (во всяком случае, она такого не помнила): весь лес был укрыт толстым слоем снега. Его за ночь нападало столько, что трудно было вообразить, как это он весь помещался в той, хотя и немаленькой, туче. Но видно, отдав весь хранившийся в ней запас, туча иссякла и исчезла – на небе сияло солнце! Отражаясь в снеговых кристалликах, оно посылало теперь огоньки-вспышки во все стороны, и снег сиял, сверкал, наполняя весь лес чистотой и праздником.

И Фьор, и даже Ури кинулись носиться по снегу, оставляя на нетронутой его поверхности зигзаги своих следов. Они кувыркались и визжали, выплёскивая буйный восторг и щенячью радость, поднимавшуюся прямо из глубин их существа. Наконец, Ури вспомнил о том, что он уже большой, и ему не пристало вести себя как маленькому.