– Я? Нисколько. Я ведь не привыкла, как вы, четыре раза в день есть, и мне так часто приходилось ложиться без ужина, что одним разом больше ничего для меня не составляет.

– Так ты, оказывается, удобная жена, на тебя много тратиться не придется, – улыбнувшись, сказал Жермен.

– Никакая я не жена, – простодушно ответила Мари, не замечая, какое направление принимают мысли Жермена. – Видно, вам пригрезилось что?

– Да, наверно, пригрезилось, – ответил Жермен, – это все от голода!

– И охочи же вы до еды! – вскричала она, сама немножко развеселившись. – Ну да ладно, раз уж вы никак не можете пять-шесть часов голодный пробыть, так что, у вас в мешке дичи, что ли, нет или огня нет, чтобы ее поджарить?

– Неплохая мысль, черт возьми! А как же подарок будущему тестю?

– Так у вас же шесть куропаток да заяц в придачу! Сами досыта наедитесь, да еще и останется!

– Да, но как же здесь жарить – ни вертела, ни жаровни, все в уголь обратится!

– Вовсе нет, – сказала маленькая Мари, – берусь вам испечь птицу в золе, и так, что нисколько она дымом не будет пахнуть. Вы что, никогда разве жаворонков не ловили в поле и не жарили их между камнями? Ах, верно, совсем забыла, вы же пастухом не работали! Давайте-ка ощиплите эту куропатку! Да не рвите так сильно, вы так всю кожу ей раздерете!

– Ты могла бы ощипать другую, чтобы показать мне, как это надо делать.

– Так вы, значит, хотите съесть две? Ну и обжора… Ну вот я их и ощипала, сейчас буду поджаривать.

– Из тебя бы вышла отличная маркитантка, маленькая Мари, по, к сожалению, у тебя нет походной кухни, и мне придется пить воду прямо из болота.

– А вы бы не прочь винца выпить, не правда ли? Может, вы и от кофейку бы не отказались? Будто вы на ярмарке, под навесом! Позовите же трактирщика: подайте настойки искусному пахарю из Белера!

– Ах, злючка, ты еще потешаешься надо мной? Ты же ведь все равно не стала бы пить вино, хоть бы оно и нашлось?

– Я? Я вот сегодня вечером с вами у тетушки Ребек выпила, второй раз за всю жизнь; но если вы будете себя хорошо вести, могу вам дать бутылку, почти полную, да еще какого вина!

– Как же это, Мари! Ты что, в самом деле колдунья?

– А не вы ли сами разве такую глупость сотворили, у тетушки Ребек две бутылки вина спросили? Одну вы с вашим малышом выпили, а из той, что вы мне поставили, я разве что несколько капель глотнула, а заплатили-то вы за обе и глазом не моргнули.

– Ну и что же?

– А вот что: ту, что не допили мы, я спрятала в корзину – подумала, может, дорогой вам или малышу пить захочется; вот она.

– Ты самая предусмотрительная девушка из всех, каких я на своем веку видел. Подумать только, когда мы выходили из трактира, она, бедная, плакала! И это не помешало ей подумать о других больше, чем о себе. Маленькая Мари, не дурак будет тот, кто на тебе женится.

– Думать надо, дурака-то я бы не полюбила. Ешьте же ваших куропаток, они совсем готовы, а уж наместо хлеба, ничего не поделать, будут каштаны.

– Где же это, черт возьми, ты еще и каштанов достала?

– Нашли чему удивляться! Всю дорогу я их рвала и набрала полные карманы.

– И они уже печеные?

– Хороша бы я была, коли сразу бы их в огонь не положила? В поле всегда так делают.

– Ну ладно, маленькая Мари, теперь мы с тобой поужинаем вместе! Хочу выпить за твое здоровье и пожелать тебе хорошего мужа… Такого, какого тебе самой захочется. А ну-ка скажи, какого?

– Не знаю уж, что и сказать, Жермен, я ведь совсем об этом не думала.

– Как, совсем не думала? Никогда? – удивился Жермен, начавший уже есть с присущим пахарю аппетитом, но отрезая, однако, кусочки получше для своей спутницы, которая продолжала упрямо от всего отказываться, довольствуясь только несколькими каштанами.