- Я оборзел?! – серые глаза полыхнули огнем. – Ты себя вообще слышишь? – одной рукой отшвырнув таз вместе с табуретом в сторону, рывком прижал меня к себе. - Кто тебе дал право так со мной разговаривать, женщина?!

- Священник! – прорычала в ответ. – Когда объявил нас мужем и женой!

- У тебя странные представления о браке, - внимательно вглядываясь в мое лицо, процедил мужчина.

- У тебя будто лучше!

- Твой ротик хоть когда-нибудь закрывается? – глаза демона опустились на мои губы, и я почувствовала, как их ощутимо покалывает.

- Я научилась защищаться, жизнь заставила, так что не думай, что буду молчать, когда на меня нападают!

- То есть, ты сегодня опустошила мой винный погреб, приказав подать лучшие вина этим бездельникам, которым хотела пустить пыль в глаза, - Янур усмехнулся, - а виноват я? Ты хоть представляешь, сколько стоило твое чаепитие?

- Не приказывала я подавать лучшие вина! – вскинулась тут же и осеклась, все поняв.

Соломея! Вот гадина, это ведь ее рук дело! Тщательно продуманный план: пригласила соседей, под шумок велела Саре подать самые дорогие вина, а сама побежала жаловаться Януру! Гениально! Мне теперь никогда ему не доказать, что я просто угодила в ловушку этой паучихи!

- Лола, уясни простой факт, будь любезна, - муж снова перевел взгляд на мои глаза. – Я не купаюсь в деньгах, как твой отец. Мне приходится много и тяжело работать, чтобы обеспечивать близким достойную жизнь и держать поместье на плаву.

- Прости, я не знала, - прошептала в ответ.

- Теперь знаешь.

- Отпусти уже, - попыталась выбраться из стальной хватки, но ничего не вышло. – Янур, пусти!

Уперлась в его грудь – как раз в тот момент, когда он убрал руки. В итоге отлетела в сторону, ударилась поясницей о комод, да еще и что-то с него уронила.

Звук разбитого стекла смычком прошелся по натянутым струнам нервов. Портрет, поняла, посмотрев на пол. Присела и подняла овальную картинку, выпавшую из крепления рамки. С нее на меня с улыбкой глянула миловидная шатенка. Я сразу поняла кто это, когда увидела роскошные локоны – в точности такие же, как у Пружинки.

А следом порезала палец об осколок, оставшийся торчать в рамке.

- Лола, – Янур присел рядом. – Ты не жена, а ходячее бедствие!

- Ты прав, - мне вдруг захотелось расплакаться, как в детстве, когда получала нагоняй от отца за то, в чем не была виновата – но мачеха говорила ему иное, и он ей верил, всегда.

Капельки крови закапали на осколки.

- Глубокий порез, - демон достал платок и замотал пострадавший палец.

- У меня таких много, - пробормотала я и, не устав уточнять, что большинство ран ношу в душе, протянула ему портрет. – Прости, пожалуйста.

- Я починю, - он бережно взял картонку.

- Это твоя жена? – задала вопрос, на который уже знала ответ.

- Да.

- Прости, - снова повторила, не зная, зачем.

- Сказал же, починю.

- Я не о том, - встала и посмотрела в его лицо. – Ты поэтому так реагируешь на локоны дочери. У Алисии были такие же.

Он промолчал, глядя на портрет.

- Девочка ни в чем не виновата, Янур.

- Она отняла жизнь у женщины, которую я любил больше жизни, - глухо сказал он, подняв на меня взгляд.

- И это ее вина, по-твоему?

- Нет, моя.

- Ей больно, понимаешь? Тугие косы вызывают головную боль у малышки. Это жестоко, не находишь?

- Боль? Я не знал, - пробормотал он. - Пусть тогда ходит с локонами.

- Спасибо! – я прикоснулась к его руке.

- За что? - Янур вздрогнул и непонимающе нахмурился.

Я промолчала, улыбнувшись. На некоторые вопросы ответы попросту не требуются.