Март не стал уточнять, имеет тот в виду Йениса Биглоу или его жену, и только коротко кивнул.

– Мельком. – После чего извлек из кармана серебряную монету и, положив на стол, подвинул ее к владельцу питейной. – Нужно, чтобы мою лошадь накормили и отвели в теплое стойло.

Глаза собеседника заблестели еще ярче, а монета мгновенно перекочевала в глубокий карман засаленного фартука.

***

Март провел в питейной не меньше двух часов, за которые обстановка ничуть не изменилась: компания продолжала шумно праздновать, а черный маг в углу все так же прикладывался к глиняной кружке, периодически самостоятельно подливая в нее из стоящего неподалеку кувшина, и ни на кого не обращал внимания.

Как-то раз, правда, один уже основательно поддатый мужик попытался полезть к Биглоу, отчего Мартин напрягся, решая, стоит ли вмешиваться. Однако окриком: «Эй, трупоед! Может, выпьешь с нами?!» – и игнорированием предложения черным магом все и ограничилось. Мужика отвлекли друзья, а Биглоу вновь приложился к кружке. Март отвернулся.

Он не был уверен в том, как поведет себя темный, если подсесть к нему при всех. Если враждебно, то не факт, что не вмешаются местные. А конфликтовать с кем-либо не хотелось.

Хотелось поскорее со всем разобраться и вернуться домой к жене и дочери. Но, как показывала практика, если поспешить, будет только хуже. Поэтому оставалось ждать, когда Биглоу решит прогуляться, или же когда компания разойдется по домам, оставив черного в одиночестве. В том, что хозяин не будет ни во что вмешиваться, Март не сомневался: уж слишком довольным и благосклонным тот выглядел, прикормленный серебряной монетой.

Словно почувствовав, что о нем подумали, владелец питейной вновь оказался у плеча гостя.

– Может, еще кофе?

Мартин покачал головой. За время ожидания он влил в себя уже три чашки, а есть здесь не собирался – не до того.

– Сколько лет Биглоу живет в Пятилесках? – поинтересовался Март, повернувшись к хозяину.

Тот, погрустневший было, что гость отказывается от еды и питья, опять расцвел, надеясь угодить и снова подзаработать.

– Так, почитай, года три. – Он потер ладонью блестящую лысину, припоминая. – Да, года три. А в том году на Марьке женился, дите родили.

– А Марька?

– Местная дуреха. У нас вон все какие, – хозяин кивнул на мужиков за общим столом, – здоровые, плечистые, работящие. А ей этого задохлика подавай… – И вдруг сообразив, что собеседник тоже далеко не могучего телосложения, резко захлопнул рот и с опаской покосился на Марта: будет оскорбляться или нет.

Оскорбляться Мартин не собирался, а вот получить побольше информации был не прочь.

– И так и живет особняком? Ни с кем не сдружился?

– Так тру… черный маг же, – быстро исправился владелец питейной и снова бросил на Марта опасливый взгляд. В том, что он тоже маг, тот знать не мог (Мартин намеренно сдернул с волос шнурок, позволив им завесить ухо, едва вошел внутрь), но явно догадывался или просто осторожничал молоть языком при незнакомце.

– А белый что? – уточнил Март, сделав вид, что не заметил оговорки.

– Какой белый? – в свою очередь не понял собеседник.

Та-а-ак…

Если до этого Мартин сидел вполоборота, то теперь повернулся к стойке всем корпусом. И, должно быть, в этот момент у него сделалось крайне красноречивое выражение лица, потому что хозяин невольно попятился.

– Белый. Светлый маг. Целитель, – отчеканил Март, впившись в струхнувшего хозяина взглядом. – В Пятилесках нет белого мага?

Кадык на заплывшей жиром шее испуганно дернулся.

– Н-нет, господин. Уже полгода, как отозвали.