– Вставай. – Протянул руку.

Гилберт, после очередного падения угнездившийся на корточках, поднял к нему мутный взгляд.

– Это… ик!.. оч-чень… люб-безно… с-с… в-вашей… ик!.. стороны… л-лорд…В-ви… Вы… В-ви-ы-ы… – Заплетающийся язык так и не смог выговорить «Викандер», и Поллоу, устало отмахнувшись, замолчал, бессильно осев на пол и снова икнув.

– Позорище, – проворчал Мартин; шагнул ближе, поднял белого мага за воротник распахнутой и мокрой, хотелось бы надеяться, от снега шубы. – Надо же было так налакаться.

Убедившись, что помощник в силах сохранять вертикальное положение самостоятельно (хоть и при помощи стены), Март отошел, чтобы вернуть на место вешалку.

– До кровати-то дойдешь? – Повернулся к белому.

Тот пожал плечами, выпятив нижнюю губу, и, не отрываясь от стены, принялся разматывать шарф.

Март нахмурился: желтый вязанный шарф в черную полоску, будто брюшко пчелы, – ничего подобного в гардеробе Поллоу он прежде не видел.

Хмыкнул.

– Тебя напоили и приодели, что ли? Не знал, что в борделях дарят подарки.

На самом деле, когда Гилберт не таскал на себе хламиду, одевался он дорого и со вкусом. Цветной шарф с кривыми петлями и бросающимися в глаза узелками, будто нитка постоянно рвалась во время вязания, в его образ совершенно не вписывался.

Повесивший было нос белый маг снова вскинул голову.

– Я был в клубе… ик!.. В приличном обществе… ик!.. – И важно поднял вверх руку с вытянутым к потолку указательным пальцем.

– Зато в неприличном виде, – пробормотал Мартин себе под нос, поняв, что сейчас помощник в таком состоянии, что любые вопросы бессмысленны. – Не вздумай блевать в гостиной, – строго велел белому и, развернувшись, направился в свою комнату, думая о том, что даже собачий холод не помешает ему открыть окно, чтобы проветрить.

Сзади послышался звон металлических ножек вешалки – видимо, Гилберт снова ее задел, а потом, судя по сдавленным чертыханиям, принялся ловить.

Март закатил глаза, но не обернулся. Плевать, он ему не нянька.

– Зато нас пригласили на благотворительный вечер! – вдруг внятно и даже без икания донеслось ему в спину, когда Мартин почти закрыл за собой дверь. – Скажи мне спасибо!

– Спасибо, – автоматически буркнул Март, но все же задержался; повернулся. – Что еще за вечер?

Гилберт же расплылся в по-кошачьи довольной улыбке и, блаженно прикрыв глаза, сполз спиной по стене на пол и сразу же раскатисто захрапел, так и оставшись в шубе и «пчелином» шарфе.

«Если так ничего и не найдешь, помозоль им глаза еще недельку и уезжай…» – писал Приуз в пришедшем с утра послании в ответ на то, что Март таки сподобился отправить ему накануне.

«Согласен: если Биглоу и правда получал анонимные записки с угрозами, это наводит на определенные мысли. И ты правильно отреагировал, когда отнесся к его словам с должным вниманием и решил все проверить…»

Мартин поморщился, как наяву услышав в последней фразе покровительственный тон старшего коллеги. Видел бы тот, как он любуется тыквами из «подозрительной» телеги…

«…но ты сам говоришь, он любитель приложиться к стакану, а односельчане не жалуют его не только за темный дар – значит, знают, о чем говорят. Доказательств того, что угрозы действительно были, нет. Те два других черных мага, с которыми ты вчера встречался, уволились и собираются переезжать по личным соображениям. И никаких писем не получали. Вероятно, Биглоу придумал себе оправдание в пьяном бреду, а сам подал в отставку, не желая оставаться единственным черным в округе на службе у гильдии. Это тоже понятно и объяснимо. И, бесспорно, наш с тобой прокол.