Она отворачивается и уходит.

Кто такой Артём?

Что для нас порой не имеет значение, для других имеет невероятную ценность. Мы этого не замечаем. Потому что эгоисты.

Лизу глюкнуло через года.

Ничего себе, прилетело через десять лет. Но раз Игнат через пятнадцать влетел в мою жизнь, значит от прошлого точно не убежать.

Я никогда не была хорошей девочкой.

И унывающей тоже не была.

Пошло всё! Начинаю новую жизнь.

8

Вначале, когда я выехала из города у меня задрожали руки. Был поздний вечер, до моего посёлка по трассе нужно было пилить не меньше двух часов. И я спешила. Потому что накатывала истерика. Прошедший день не мог просто так закончиться.

Столько переживаний!

Обязательно дадут о себе знать.

Лишь бы до дома без очередных приключений доехать.

В доме матери я была год назад. Тогда навела порядок: бельё, одеяла и подушки сложила в вакуумные пакеты, чтобы не гнило и не пахло. Дом же не отапливается. Да и старенький такой стал, что покосился. У дома своя скважина и канализация, только вот водоснабжение не работало с тех пор, как папа ушёл из нашей семьи. Очень давно. Мама Игната взяла под опеку, воды уже не было в доме.

Зато был небольшой колодец и всегда можно было воду принести. У меня в доме небольшой запас круп, так что в магазин можно не заезжать, завтра схожу.

Ещё я ухаживала за могилкой матери и даже поддерживала связь с некоторыми знакомыми из посёлка, с которыми когда-то очень давно училась в одной школе.

Мне лишь бы доехать, лишь бы до дивана добраться в гостиной и там уже орать, кричать и биться головой об подушки.

В одиночестве.

Я пытаюсь остановить поток мыслей. Саможалость беспощадно накрывает сознание, мозг моментально выдаёт защитную реакцию. Я должна проораться, забиться в истерике, а потом стихнуть.

По пути  ни одной аптеки. Два фужера вина, выпитые на чужой свадьбе, уже выветрились и не несут успокоения.

Тело колотит озноб, руки уже не просто подрагивают, а страшно трясутся. Мне кажется, что я заперта, что выхода нет. Ноги по педалям ходят ходуном. Я понимаю, что сейчас случится авария, поэтому собираюсь остановить машину. Нужно выйти, продышаться, прокричаться, а главное сжаться всем телом, чтобы полегчало, чтобы снять это дикое напряжение.

Машина неожиданно сама глохнет. Это точка в ужасном дне – сломанный Жук. Скатываюсь на обочину в уже замолкшей машине.

Выскакиваю наружу вся в слезах. Отворачиваюсь от шумной трассы лицом к лесу. Пытаюсь дышать, но не получается сделать вдох полной грудью. Лёгкие сковало, горло защемило. Я в панике машу руками.

Двадцать восемь лет. У меня никого нет, я совершенно одинока. Работу потеряла, мужик поиздевался так, что мне страшно вспомнить. Единственная более-менее знакомая отомстила за парня, которого я даже не помню.

С юзом впереди моего Жука останавливается чёрный внедорожник. Мне уже пофигу, если это старый чёрт со своей бригадой, у меня сил сопротивляться нет.

Не смотрю ни на кого, приседаю на корточки и сжимаюсь всем телом, стараясь довести мышцы до предела напряжения. Помогает, но частично.

Начинаю реветь, а голос словно пропал. Трясусь всем телом.

– Что в машине? Что-то нужно взять? – слышу я хриплый голос. Не узнаю.

Кто-то подхватывает с лёгкостью меня на руки и куда-то несёт.

– Так и  знал, что домой поедешь. Хорошо, что я тебя нашёл. Да, Ивуль? 

Я стала ещё сильнее задыхаться, стараясь начать кричать. Но пока ещё не могла, только всхлипывала.

Наверно, это беспредельное чувство радости меня душило, когда полностью осознаёшь себя бесконечно одиноким человеком и находится тот, кому ты по-настоящему нужна.