Я впускаю курьера в дом, но свою дверь открываю с подозрением и только чуть-чуть – не помню, чтобы я что-то заказывал. Расписываюсь в его листке и прошу оставить коробку в коридоре. Жду ухода курьера, открываю дверь шире и втаскиваю на кухню тяжелую коробку.

Дюжина бутылок виски. Я достаю их и выстраиваю в ряд на кухонном рабочем столе. В настенном шкафчике еще три непочатые бутылки. Зачем я заказал еще виски до того, как допил прежнее? И почему так много?

Я подхожу к компьютеру, проверяю. Так и есть – нахожу подтверждение заказа, вчера я действительно заказал двенадцать бутылок виски.

Я возвращаюсь на кухню и с недоумением складываю запасы в шкафчик. Что тут такого особенного? Я заказал больше виски, чем мне строго необходимо – ну и что? Может, вчера я подумал о чем-то, а сегодня забыл… И чем больше я смотрю на виски, тем разумнее мне кажется собственный поступок. Да, мне еще следует основательно потрудиться – записать мою историю. И потом, сейчас я выздоравливаю и тренируюсь. Меня ждет многодневный, тяжелый труд.

Двенадцать зеленых бутылок. Награда за работу. Делает белка запас – злая зима впереди.

XVI(i). Ночи проходили одинаково: в комнату Джолиона набивалось много народу. Менялось только количество гостей. Полночь, прошел час после закрытия бара. Джолион, Джек и Чад с нетерпением молча ждали. Их объединяла тайна – «Общество Игры». Эмилия, Марк и Тоби болтали и пили коктейли «Том Коллинз». Из музыкального центра Джолиона неслась песня «Хочу, чтобы меня обожали» группы «Стоун Роузиз».[4] Гитарные рифы и хриплый вокал, как сигаретный дым, клубились, поднимались к потолку.

Тоби сладко потянулся и зевнул:

– По-моему, я все. Джолион, спасибо за коктейли!

Джолион как будто его не слышал, он что-то черкал на обрывке бумаги, лежащем на колене. Тоби резко тряхнул головой:

– Завтра в два консультация, а у меня только половина эссе готова. Иначе непременно еще посидел бы с вами. – Он встал, нашел свою куртку. – Ну, пока!

Все ответили, кроме Джолиона, тот продолжает черкать. Эмилия дождалась, когда Тоби вышел и больше не мог их слышать, и все равно спросила вполголоса:

– Джолион, чего ты так взъелся на Тоби?

Джолион наконец оторвался от своих записей и ответил:

– У его папаши есть скаковая лошадь, чистокровка. – На что Эмилия пожала плечами, а он продолжал: – Ты же знаешь, Тоби учился в Итоне.

– Ну и что? Тоби не виноват.

– Эмилия, я совершенно с тобой согласен. Но ведь в таких местах, как Итон, учеников готовят к поступлению сюда. Поднимите руки те из вас, кто специально готовился к вступительному экзамену… А к собеседованию?

Никто не двинулся с места.

– Одного моего близкого друга, самого умного парня из соседней школы, не приняли сюда. Он не готовился и растерялся на собеседовании. По-моему, я прошел только потому, что профессор Джекс, мой наставник по праву, – наверняка тайный марксист, – решил таким образом сравнять счет. Так что мне просто повезло. А моему другу – нет. Вот Тоби специально готовили, натаскивали, тренировали, как чистокровную лошадь его папаши. Мы, все, кто сейчас здесь остался, по сравнению с ним – просто старые клячи. Поэтому нам так важно быть заодно, держаться вместе. Ведь Тоби и ему подобные люди тоже держатся вместе. Их объединяют титулы, привилегированные школы и «узы старой дружбы». И потом, мне не хотелось доставать травку, пока Тоби не уйдет. Если хочет забить косячок, пусть приглашает нас к себе. И сам покупает травку, отщипнув от денег на содержание лошади.

– Но Тоби очень славный, – возразила Эмилия, – он никогда не кичится своим происхождением.