– Бисто, а ты не слышал, Печать надо покупать на каждый заход в Счастье? Или старая пригодится?

– Раз в месяц.

– Добро пожаловать в Счастье, – прошелестела фигура в красном, когда мы прошли таможню. Капюшон чуть приподнялся, и я заметил, что лицо Шептуна скрыто плоской маской, на которой не было ни отверстий для глаз, ни для дыхания. Просто латунный овал лица, покрытый мелким затейливым узором.

– Для посещения нашего города вы должны получить Печать, для этого… – Шептун внезапно замолчал, поднял небольшой фонарь, в котором не было никакого пламени. – Приветствую вас, Серый Пароволк, мы помним. Йорхотеп видит Пароволка в своих снах, он может пройти. Слава Йорхотепу, брат.

– Слава, – на всякий случай подтвердил я.

– Желает ли Пароволк пожертвовать что-то на нашу с ним Великую Стройку?

Я посмотрел инвентарь, достал полицейский револьвер и положил его в топку. Зачем мне слабое оружие и без дополнительных патронов? Фигура в красном удовлетворенно кивнула.

***

И где тут искать Кацентодд? Мы ехали по тёмным улицам и искали что-нибудь с «зеленым названием». От кабака к кафе. От кафе к ресторану. От ресторана к забегаловке. «Постучи по дереву», «Восьминогая рыба», «Вмажем!», «Горячий котелок». Всё не то. О! Бистро «Зеленая ложа». Хоть что-то зеленое. Но нет, там никто не слышал ни о каких двухметровых зубастых девицах. Зато о них слышали в «Нефритовом дворце», где мне сразу предложили двух сестер-близняшек:

– Зубастые, страстные, высокие! Вам понравится! Полукровки. Папа местный, мама акула. Девицы огонь! И совсем не дорого! Если сразу заплатите за двоих.

Две атлетически сложенные девицы с сине-белой кожей и длинными темными волосами, обняв друг дружку, мерцали в мою сторону бездонными черными глазами и хищно улыбались. Я закашлялся, вежливо отказался и отправился дальше.

Мы передвигались по улицам между тусклых фонарей на кэбе. В него был запряжен кальмар, который пытался из себя изобразить человека-рикшу. Замотался в плащ, нацепил на себя штаны, дырявую кепку и теперь возил пассажиров. Силы, похоже, ему было не занимать. Он старался изо всех сил, но ему явно было неудобно шлёпать по мокрой мостовой в ботинках. Иногда он тяжело вздыхал, топорщил и раздувал большой круглый нос, сплевывал на камни чернилами. Мне было всё равно, двигался он споро, а брал за доставку сущие копейки. Заодно и выступал в роли местного проводника.

Я расспрашивал в заведениях о Кацентодд, Бисто меланхолично глядел вокруг, не убирая руку от своего верного карабина. Тушкан пощелкивал челюстями и охранял нашу экспедицию от лысых котов, маленьких акул с ножками и местных «блох». Ни одна из этих бед нам еще ни разу не попалась, но зубан был настороже.

– Фэф, – прошепелявил наш горе-рикша, указывая забинтованной рукой на очередную забегаловку, – фофэт фафэ мудфафа ляфуфка? Фофе фефёная!

– Чего он говорит? – я повернулся к Бисто.

– Кафе «Мудрая лягушка», говорит. Тоже зелёная, – ответил робот, который почему-то намного лучше понимал то, чего хочет наш болезный проводник.

– Ну давай зайдем, – устало сказал я и спрыгнул на мостовую. – Как тебя зовут, головоногий?

– Фифк! – радостно заявил наш транспорт.

– Фифк?

– Фет! Фифк, – мрачно поправил он меня.

– Как скажешь, дружище! – хлопнул я его по мягкому мокрому плечу, вытер руку о свой плащ и направился к ресторану «Мудрая лягушка». Земля покачнулась, и в груди застучало. Наш возничий рухнул на землю грязным комом одежды, а зеленые фонари вокруг начали медленно гаснуть. Где-то вдалеке на низкой басовой ноте завыла исполинская волынка. Выдох.