– Вы обязательно с ним познакомитесь, и я расскажу ему, как ты защищал меня, как сражался и какой ты смелый и умный. Как сильно на него похож.

– Правда? Я на него похож?

– Как две капли воды. А теперь ложитесь спать. Нам еще домой возвращаться.

Пока я укладывала детей, Изгой был постоянно в планшете и на рации. Я боялась о чем-то спрашивать, а он пока ничего не говорил, и я свято верила, что, если он молчит, значит, ничего самого жуткого не произошло. Но когда малыши уснули, я не выдержала и зашла на маленькую кухню, где расположился Славик с термосом с черным кофе. Он привез нас в съемную квартиру в тихом захолустном районе, где мы должны были ждать пока неизвестно чего.

Я подвинула стул к столу и села на краешек, ожидая, пока Славик закончит что-то проверять в планшете. Он поднял голову и посмотрел на меня.

– За нами пришлют бронированную машину через час.

– Где Максим?

– Вылет в пять утра. На чартерном рейсе.

– Где Максим?

Схватила Славика за руку, и тот резко посмотрел на меня своими светлыми глазами, которые всегда казались мне похожими на куски льда. Такие же глаза были у нашего отца…. На фотографиях он был красивым до того, как начал беспробудно пить. И Славик казался его лучшей копией. Таким, каким тот мог бы быть, но не стал.

– Почему ты ничего не говоришь мне? Я хочу знать… Я никуда не поеду, пока не узнаю.

Славик пронзительно посмотрел на меня и спокойно сказал:

– Наши победили, и лагерь боевиков полностью уничтожен.

Окаменела. Застыла в неестественной позе, чувствуя, что не могу даже пальцем пошевелить.

– Боевики взяты в плен, многие убиты в ходе сражения.

– Максим…

Я больше ничего не могла ни сказать, ни спросить.

– Его не оказалось ни среди убитых, ни среди пленных.

Отлегло от сердца. Я расслабилась и с облегчением выдохнула… вдох перед тем, как кислород перекроют с такой силой, что потемнеет перед глазами.

– Боевики догадались, что ликвидация произошла по его наводке. Он сейчас в плену у Карима Даурбекова – он главарь всех группировок в той области. Макса сдали… крот из своих. Шамиля мы тоже упустили. Он скрылся в горах.

– Что это значит? – холодея, спросила я, видя, как избегает смотреть мне в глаза Славик.

– Я не знаю, что сказать тебе…

– Правду сказать! Я хочу знать только правду, Славик. Хотя бы ты будь со мной честен и не играй в игры, как с маленькой девочкой. 

– Его ждет казнь. По их законам. Пытки и казнь. Показательная. Чтоб все видели, что бывает с предателями.

Мне стало плохо. Перед глазами снова все поплыло, и я схватилась за край стола, чтобы не упасть со стула.

– Но…но ведь его спасут, да?

– Нет… не спасут.

Жестко ответил Изгой и отшвырнул планшет. Отвернулся к окну.

– Не спасут потому что для наших он – Аслан Шамхадов, и никакого отношения к нам не имеет, кроме того, что подлежит ликвидации, как и его якобы брат Шамиль.

Я не верила, что действительно это слышу, не верила и в то же время понимала, что здесь что-то не так. Мне казалось это нереальным, все, что он говорил.

– Но ведь он не Аслан! Он Максим Воронов! И это легко доказать! Можно же обменять его! Не знаю… выкупить! Хоть что-то сделать!

– Кто должен это делать?

– Где Андрей? Он знает об этом? Знает…знает, что Макса там пытают и… и хотят казнить?

– Нам пора собираться, Даша. Поешь и буди детей.

Медленно встала, чувствуя, как кружится голова и тревожно колотится сердце.

– Я никуда не поеду! Так и передай моему брату. С места не сдвинусь. Увозите детей! А я останусь здесь и буду искать способы спасти моего мужа! Ясно?

Славик тяжело вздохнул, но даже бровью не повел. Как всегда совершенно невозмутимое выражение лица.