– Спроси сам у себя, что ты с собой сделал!

Усмехнулся и сделал нетвердый шаг ко мне.

– Нееет! Не я! Ты! Ты, бл*дь, сидишь вот здесь! – постучал указательным пальцем по голове. – И сводишь с ума!

– А я думала, я сижу в этой проклятой комнате! Под стражей!

Кивнул и подошел еще ближе.

– Сидишь и будешь сидеть, где я скажу, – чуть пошатываясь, осмотрел мое лицо, грубо погладил щеку, – дряяянь, какая же дрянь… красивая… мояяяя.

Не просто пьян, он полумертвец от алкоголя и еще какой-то дряни. 

– Ты не имеешь на меня никаких прав. Не твоя уже!

Содрала кольцо и швырнула в него, думала, оно упадет, но Максим поймал на лету, несмотря на свое состояние. Покрутил в пальцах и сунул в карман.

– Пригодится. Можно переплавить. – сердце зашлось от этих слов, захотелось выдрать это кольцо и изодрать ему лицо. – Моя. Раз приперлась сюда.

Схватил за подбородок и приблизился вплотную так, что мне было видно каждую пору на его коже. Завоняло алкоголем и еще каким-то тонким запахом. Женским. Меня передернуло. От своей жены или как ее там… ко мне пришел.

– Все свои права ты оставил на той проклятой бумажке, которую подписал! Там твои права! И у шлюхи, на которую меня променял! Где дети? Что с нашими детьми, ты что-то предпринял? Или ты пьешь с этими жи…

Заткнул мне рот ладонью, не давая договорить.

– Тихо! Заткнись! Иначе мне придется наказывать тебя… а я… я по..ка не хочу.

Опустил голову и тронул пальцем мою шею. Повел вниз к ключицам и обвел вырез, сжал грудь.

– Тебя хочу… бл*дь, Даша, я хочу тебя трахать, слышишь? Сейчас хочу.

Сбросила его руку.

– Дети где? – схватила его за рубашку и тряхнула. – Где дети?

Его ладонь вдруг схватила меня за горло и сильно сжала так, что я закашлялась и хрипло втянула воздух.

– А когда ты, дура, тащила их сюда, ты не спрашивала себя… где они будут? Откуда ты взялась, мать твою? Тебя не должно было здесь быть? Ты понимаешь? НЕ ДОЛЖНО!

– К тебе ехала… брак наш спасать! Тебя спасать! Себя!

Расхохотался, шатаясь и запрокидывая голову.

– Спасать? После того, как ты его погубила?

– Скажи, где дети?

– Задавай этот вопрос самой себе! – убрал волосы с моего плеча, поднес их к носу и втянул запах. – Ты так пахнешь… я ужасно тебя хочу.

И прижался губами к моей шее, а я впилась в его плечи дрожащими руками в попытке оттолкнуть. Но ему было плевать, он схватил меня за талию, приподнял и поволок к постели. Я упиралась ногами, пытаясь притормозить его, била по спине руками, но он намного сильнее. И возбужден. Я чувствовала его напряженный член бедром. Опрокинул навзничь на кровать и навалился сверху.

– Не прикасайся ко мне! Отпусти меня! Не смей!

– Ну ты же хочешь знать, что с твоими детьми, а я хочу к тебе прикасаться… Давай удовлетворим желания друг друга.

Я не верила своим ушам, он заставлял меня… это был шантаж. Самый омерзительный, гадкий, недостойный.

– Ты омерзителен! Это так…так противно!

– О дааа, тот еще подонок. Я хочу взять свое! Без насилия, как ты говоришь… сама дашь.

Схватил меня за волосы и заставил запрокинуть голову, чтобы пройтись языком по моему горлу вниз к ключице и прикусить грудь через ткань.

– Не твое! Твоего здесь ничего нет!

– Мое! Я сказал! Этого достаточно! Пока я так хочу – мое!

Я силой оттолкнула его от себя, но он навалился снова, перехватив мои руки и заводя их мне за голову.

– Хочешь знать, где они – раздвинь ноги и заткнись.

Смотрит на меня, пошатываясь на руках, пристраиваясь у меня между бедер.

– Ты — животное!

– Да кто угодно, – опустил голову и дернул ворот платья, отрывая пуговицы, раскрывая края, обнажая мою грудь. Оскалился и завладел моими губами. Не целуя, а сминая и кусая их, безжалостно, жестоко, наполняя мои легкие запахом алкоголя, заставляя задыхаться от отвращения. Я вертела головой в попытке освободиться от поцелуя, а он не давал мне этого сделать, а потом вдруг отстранился и спросил, глядя в глаза: