– О жизни души, – настаивала Инга. – Она переходит в другой мир? Или продолжает бродить среди людей? Является близким во сне?

– Ну, знаешь, это вне моей компетенции, – отрезала Холодивкер. – Спроси у какого-нибудь батюшки.

– А с философской точки зрения? Ты же наверняка читала о чём-то подобном.

Женя вздохнула.

– Ну, мне интересно понятие «ноосферы», – наконец нашлась она. – Не с точки зрения Тейяра де Шардена, конечно, а в представлении эволюции биосферы в работах Вернадского. Его гипотезу многие критиковали как утопическую, а вот развитие Интернета показывает, что это не совсем так. Пусть эта среда, преобразованная человеческой мыслью, оказалась не такой идеальной, как мечтал Вернадский, но всё же она возникла – информационная оболочка вокруг нашей планеты.

– А какое отношение это имеет к душе?

– Я бы не стала использовать этот религиозный термин. Скорее наше сознание, наше мышление теперь оставляет свой след в Сети: посты, высказывания, фотографии, комментарии. А любая информация, которая попадает в Интернет, остается там навсегда. Получается, что человек некоторым образом живёт в нём вечно.

Инга вспомнила вопрос Глеба на поминках: давно ли она заглядывала на страницы Олега в соцсетях? Холодивкер пустилась в рассуждения о ментальных полях. Инга, щекой прижав телефон к плечу, открыла свой компьютер и набрала имя Штейна в строке поиска среди друзей, нашла его аккаунт. И чуть не выронила телефон – фото профиля было изменено вчерашним числом!

Холодивкер вошла в лекционный транс:

– Иными словами, психопланктон становится продуктом…

Более того – это был тот самый автопортрет, который Лиза оставила на могиле Штейна. Насколько Инге было известно, никто не имел доступа к странице Олега. Свой пароль он хранил в секрете даже от неё.

Она стала пролистывать ленту. В последнее время он был не особо активен в Сети. Много места занимал их общий проект: лайки, перепосты её публикаций в блоге, обновления, всё по их расследованиям. Но помимо её материалов он раз десять поделился психологическими статьями на тему депрессии. Как она могла не заметить этого раньше? При его-то ироничном отношении к психологам?

Инга щёлкнула на закладку «информация о пользователе». Друзья (1267, 487 общих), фотографии, подписки, группы. Чёрно-белый значок: горы плеч, круглые мячики голов обозначали скопление людей. Инга ткнула на него, развернув список групп соцсети «Nасвязи», в которых состоял Олег. «ФОТО+», «Союз журналистов», «Мне 45! День рождения Панова». «SOS Депрессия». Ниже мелкая бледная надпись: «Пользователь Олег Штейн состоит в группе с…

Ого! Полтора года! Нас как раз тогда уволили! А мне казалось, я больше переживала.

Инга перешла по ссылке и в верхнем отсеке страницы прочитала: «Группа безусловного принятия. Помощь и консультации страдающим от депрессии и суицидальных мыслей. Чат доверия. Мы не учим жить, не выгуливаем своё «белое пальто», не троллим, не оскорбляем. Если вам неприятен какой-то пост и его тема, если вы не можете поддержать его автора – пройдите мимо», в ленте группы – посты, статьи по борьбе с депрессивными состояниями той же серии, что размещал на своей странице Штейн.

Всё-таки депрессия, даже мысли о самоубийстве? Неужели увольнение из «QQ» далось настолько тяжело? Я думала, что Штейн уволился с лёгким сердцем. Всегда говорил, что хочет свободы, творчества, и погоня за тиражами его достала, что только ради неё и сидит в глянце…

Инга полистала посты в «SOS Депрессия». Почти все они были длиннющими простынями, в которых люди подробно описывали свои несчастья, злоключения, обиды. Женщины жаловались на побои сожителей. Алкоголики и наркоманы находили в себе силы признаться в зависимости, надеясь получить поддержку. Изливали души жертвы насилия, должники, безработные, родители инвалидов, онкобольные, бесплодные женщины и женщины, уставшие от своего материнства. Беды, неудачи и мелкие неприятности – всё вперемешку. Люди постили фотографии больных питомцев и просили «феячества» – чтобы комментаторы пожелали чуда, успешной операции, скорейшего выздоровления, лучиков добра. Инга поняла, что каждый приходил сюда со своей проблемой: кому суп жидкий, а кому жемчуг мелкий. Посмотрела на количество участников группы: четыре с половиной тысячи.