– Отличное имя! – воскликнул он. – Отличное имя для тебя!

– Без сомнения. Но ты не можешь понять, Хелл. Я – Бессмертная. Мой возраст в три раза превышает твой. Неужели ты хочешь, чтобы я следовала устоям простой смертной Вейл Ормистон?

– Да! По какому праву ты плюешь на все устои?

Ее губы сложились в улыбку и ее глубокие зеленые глаза стали ласковыми.

– По праву, по которому я не могу вести себя по другому, Хелл.

Нотка эмоций засквозила в ее голосе.

– Бессмертие! – прошептала Марго. – Год за годом все то же самое, скачка по миру в желании покорить его. Волнует ли меня покорение мира? У меня нет чувства конечной цели, как у Хоакина, который видит лишь свою Империю – Империю, все расширяющуюся, все растущую! Что мне Империя? И год за годом мне становиться все скучнее. Пока сражения, убийства, опасности и любовь – единственное, что заставляет меня дышать!

Его ярость прошла. Он смотрел на нее испуганный, изумленный.

– И тогда меня предают! – пробормотала она. – Когда убивают друзей и любовь становиться пресной, что остается? Я сказала «любовь»? Какая может быть любовь в моей душе, если я знаю, что если полюблю человека, то буду видеть, как он стареет, и становиться слабым, беспомощным и ничтожным? И когда я прошу у Хоакина бессмертия для него, он отказывает, потому что он обещал Мартину Сейру награждать бессмертием только тех, кто действительно того достоин. Но к тому времени, когда он становиться достойным бессмертия, он уже стар. – Она добавила внезапно. – Скажу тебе, Хелл, потому я без друзей. Одна, потому что завидую простым смертным! Да. Когда-нибудь я покончу с собой!

Он сглотнул.

– Боже мой! – пробормотал он. – Для тебя было бы лучше, если бы ты осталась в своих родных горах с друзьями, домом, мужем и детьми.

– Детьми! – повторила она, в ее глазах заблестели слезы. – У Бессмертных не может быть детей. Они – стерильны. У них не должно быть ничего кроме мозгов, как у Хоакина или Мартина Сейра, или отсутствия чувств – как у меня. Иногда я проклинаю Мартина Сейра и его жесткое облучение. Я не хочу бессмертия. Я хочу жизни!

Хелл обнаружил, что в голове его все перемешалось. Невероятно красивая девушка, на которую он глядел, сейчас сидела с влажными зелеными глазами, ее губы дрожали, след слезинки остался на ее щеке – это потрясло его так сильно, что он почти забыл о своей верности.

– Боже! – прошептал он. – Мне так жаль!

– А ты, Хелл… ты поможешь мне… хоть немножко?

– Но мы враги, враги!

– Но разве мы не можем быть, кем-нибудь еще? – Она всхлипнула.

– Но как это может быть? – вздохнул он.

Внезапно дрожь в ее губах привлекло его внимание. Он неотрывно уставился в зеленую глубину ее глаз. Это правда. В глазах таился смех. Она смеялась над ним! И когда она поняла, что он обо всем догадался, ее тихий смех зазвучал, словно дождь по воде.

– Ты – дьявол! – выдохнул он. – Ты – черная ведьма! Я бы хотел убить тебя!

– О, нет, – промурлыкала она. – Посмотри на меня, Хелл.

Он не нуждался в приказе. Он не мог отвести восхищенного взгляда от ее чудесного лица.

– Ты любишь меня, Хелл?

– Я люблю Вейл Ормистон, – пробормотал он.

– Но ведь ты любишь меня?

– Я ненавижу тебя!

– Но так же сильно любишь меня?

Он застонал.

– Это нечестно, – буркнул он.

Она поняла, что он имеет в виду. Он возмущался обстоятельствами, приведшими Принцессу Маргарет – самую невероятную женщину этого блестящего века и одну из самых восхитительных для любого века – ослеплять своим совершенством простого горного парня из Озарки. Это было нечестно. Ее улыбка соглашалась с этим, но в ней светился триумф.