Ее эмоции он тоже почувствовал. Впервые — когда она пришла к Лизе на собеседование, и эти эмоции стали странным связующим звеном между ним и молодой женщиной, которая сидела в кабинете, закинув ногу на ногу. Хрупкая, невысокая, светловолосая. До одури напоминающая ее. Особенно этим своим снисходительным выражением лица.

Можно было не ходить в тот день в кабинет к Лизе.

Или нельзя?

Действие черного пламени всегда ощущалось по-разному, но именно в тот день отозвалось нестерпимым, обжигающим зовом. Он мало кому доверял в этой жизни, но он доверял себе и пламени, которое текло по его венам. Именно поэтому спустился к Лизе. Именно поэтому споткнулся об этот взгляд — взгляд небесно-голубых глаз, от которого огонь в крови не просто раскрылся, он полыхнул с такой силой, что пришлось закрываться. Надежно запирать его внутри, чтобы все в радиусе пары сотен метров просто не попадали в обморок, а она…

Она смотрела на него свысока.

Вздернув подбородок, в точности как та женщина, о которой он поклялся себе больше никогда не вспоминать.

— Она у нас работать не будет, — это были его первые слова, когда Лиза вошла к нему в кабинет после собеседования с Авророй Этроу.

— Я не понимаю…

— Тебе необязательно это понимать. Просто прими как факт.

Самому принять этот факт оказалось гораздо сложнее, чем Лизе. Тот факт, что дотронуться до ее подбородка, с силой надавить пальцами, заставляя опустить взгляд, признавая его власть — не получится. Не получится почувствовать под пальцами ее нежную кожу, тонкую: на виске просвечивала нитка сосуда, бешено забившаяся пульсом в его присутствии.

Тем не менее он почти выкинул ее из головы, а на следующий день она пришла к нему сама. Просто стащила пропуск Лизы и ворвалась на его этаж — как она думала. Он почувствовал ее сразу, как только Аврора вошла в Ровермарк, и это было гораздо острее, чем когда-либо. Как на панели вспыхивает сигнальная лампочка, точно так же полыхнуло внутри знакомым манящим ароматом ее эмоций. Волнение, отчаяние, решимость — и все это вплеталось в ленту хрупкой невидимой беззащитности. Система безопасности засекла ее практически сразу, но он приказал ее пропустить. Даже с закрытыми глазами и лишившись всех средств связи мог отследить, как она приближается. Откуда. С какой стороны. Как быстро.

Как сейчас.

Его ВИП-ложа располагалась по центру, на возвышении, именно поэтому отсюда было отлично видно, как Аврора выпорхнула на сцену. Не одна.

Он бросил взгляд на дисплей, закрепленный на столике: в программе значилась балетная миниатюра «Пламя и лед». Пламенем был мужчина, в огненно-черном костюме, а ледяной скульптурой — она. Застывшая хрупким изваянием на сцене, со вскинутыми вверх сплетенными руками. Вся в белом. 

[1] Сипрон — синтетический материал, из которого изготавливают одноразовые косметические и сервировочные принадлежности (платочки, салфетки и т.д).

11. ❤️ Глава 11

Любая балерина хоть раз в жизни чувствует себя невесомой. В детстве, когда я только-только пошла на балет, я точно чувствовала себя перышком. Я порхала, как могут порхать только дети, у которых нет грузиков самых разных мыслей, обязанностей, правил, ограничений. Я летала и не думала ни о конкурсах, ни об экзаменах, ни о пробах, ни о том, откуда взять денег на новую одежду или еду. Я просто выходила после разминки, отталкивалась и взлетала, и прыгала, и кружилась, чувствуя себя единым целым с музыкой, с ритмом, с движениями, не скованными ничем.

Мне казалось, все это давно безвозвратно утрачено, но сегодня я чувствовала себя именно так. Осознание того, что Лар остается со мной, что вся эта история с Каридом наконец-то осталась в прошлом, снова подарило мне ощущение легкости и невесомости. Я и по квартире-то целый день порхала, и по детской площадке, а потом — на разминке, перед выходом на сцену. Парные сцены всегда достаточно сложные, особенно когда партнеры временные и нет стопроцентного контакта (увы, в Грин Лодж у нас не было слаженных дуэтов), но сегодня меня не смущало даже это.