Торин с виноватой улыбкой развёл руками, знаками показывая, что не знает этого наречия, и человек остановился, с лёгким удивлением подняв брови. Тут вмешался второй, положил руку на плечо первому и что‑то негромко сказал. Всадник со значком пожал плечами и задал вопрос на плохом всеобщем, говоря со странным акцентом:

– Кто вы? Откуда? Куда едете?

– Мы ищем почтенного и славного мечника Санделло, – неожиданно для всех вдруг сказал Торин; то ли решил сразу брать быка за рога, то ли хотел огорошить соратников Олмера (если они таковы) своим знакомством с его ближайшим подручным.

И подействовало! Имя это явно было известно повстречавшимся им всадникам: чуть заметно дрогнули губы у первого, слегка вжал голову в плечи второй… Однако первый воин с прежней надменностью повторил заданные вопросы.

«Торин ошибся! – молнией мелькнуло в мыслях Фолко. – Если мы и впрямь разыскиваем Санделло, то не станем спрашивать об этом первого встречного. Раз мы его знаем, то должны бы разбираться в здешних порядках! Если уж выдавать себя за разведчиков, то не так же!»

Торин засопел и нахмурился: явно понял, что сделал промашку. Эти люди далеко не трусливы, горбуном их не запугаешь; теперь, если назвать себя, значит, признаться, что никакого дела к Санделло они не имеют и лишь прикрываются его именем; оставалось упорствовать.

И Торин стал упорствовать.

– Вам что, неизвестно это имя?! – загремел он. – Немедленно укажите нам, как добраться до него! Это спешно!

– Здесь не кричат, гном, – старательно выговаривая слова чужого языка, холодно произнёс первый воин. – Мы не знаем тебя. Назови знак прохода.

– Странная же вы пограничная стража! – держась как можно самоувереннее, ухмыльнулся Торин. – Спрашиваете пропуск, когда мы уже давно въехали внутрь!

Воины переглянулись. Затем старший со значком на плече вновь повернулся к друзьям.

– Вы поедете с нами, – спокойно произнёс он, глядя прищуренными глазами на угрюмо молчащих друзей. – К обиталищу… Расскажете всё, если вы свои. Бежать не нужно.

Кивком он указал на одиноко стоящую возле дороги берёзку, мимо которой гномы и Фолко проехали несколько минут назад: там, прислонившись к стволу, спокойно и неподвижно стоял одетый в зелёное человек, в закрывающей всё лицо зелёной же повязке с узкими прорезями для глаз. Руки его сжимали длинный лук, в полный рост воина. Стрела уже лежала на тетиве. Оторопев, хоббит скосил глаза – из пшеничного поля бесшумно поднялись ещё семеро лучников. Все они стояли молча, и у каждого тетива была растянута до самого уха.

Ни малейших следов злорадства не заметил Фолко на лице первого воина. Ни злорадства, ни ожесточения, ни тупой готовности – глаза человека, казалось, были покрыты непроницаемой бронёй, и внутренний взор хоббита бессильно скользил по ней, не в состоянии проникнуть в помыслы противостоящего.

– Почтенные, – раздался показавшийся хоббиту преувеличенно спокойным голос Малыша. – Мы не знаем, да и не можем знать вашего пропуска. Мы издалека. Мы ищем человека, который известен нам под именем Санделло, горбун, знаменитый на Закате мечник. Если вы отведёте нас к нему, все недоразумения решатся сами собой.

– Вы идёте за нами, – не обращая внимания на слова Малыша, проронил первый воин, – к обиталищу… Мы не разговариваем, когда охраняем. Говорить и решать будут другие.

Бесстрастность воинов бесила хоббита, и, хотя он понимал, что это всего лишь маска, путей заглянуть под неё он не видел. Они явно знают Санделло! Знают, но что‑то мешает им просто воскликнуть: «Ба! Да он тут совсем рядом! Мы так и знали, что вы свои!» Хоббит как бы ненароком откинул складку плаща с висящего на груди Когтя: однако стражи то ли ничего о кинжале не знали, то ли вновь не подали вида. Лишь на фибуле, что красовалась на левом плече хоббита, на мгновение задержался холодный взгляд старшего воина; задержался и тотчас скользнул дальше.