– Нам нужно подумать, – хмуро ответил Торин, и трое друзей отошли в сторонку.

– Если мы собираемся, как вроде хотели сперва, вступить в войско Олмера, нам нельзя таиться, – начал Торин, когда Малыш и Фолко уселись на мшистых камнях. – Напротив, надо отдаться в лапы патрулю. Во всяком случае, идти открыто.

– Если только у патруля не будет приказа убивать на месте всех, кто не знает слов пропуска, – возразил Малыш.

– Мифрил выручит – отобьёмся, – сурово промолвил Торин. – Нам сейчас главное – узнать, что это за люди, что ими движет? Где сила Олмера – вот тот проклятый вопрос, который мы не можем разрешить уже почти два года и не разрешим никогда, если не станем рисковать. Что смогут вызнать дорваги? Ну, сосчитают мечи и копья, боевых и заводных коней. Если повезёт, возьмут «языка», если повезёт ещё больше, узнают, какие из восточных племён присылают сюда гонцов… Но нам‑то нужно не это!

– Нас убьют, – мрачно покачал головой Малыш. – Мы ведь уже спорили об этом, Торин. Ты хочешь выдать себя за его сторонников – но мы ведь почти ничего не знаем о том, что он говорит своим людям, чем увлекает за собой! Вспомни Герета. Он пошёл за Олмером потому, что ему помогли.

– А нам он разве не помог? – вскинулся Торин. – Кинжал хоббита – это ли не помощь? Это ли не прекрасный предлог для нас? Да ещё моё топорище… Мы скажем – вот, мы получили великие дары и пришли отблагодарить дарителя. Если и раскусят – то не сразу.

– Но Фолко говорил, что этот Олмер собирается куда‑то далеко на восток, где тангар никогда наковальни не ставил, – упорствовал Малыш. – Мы же собирались идти за ним – к Дому Высокого, разве не так? А вы хотите вступить в войско. Вы станете слугами Олмера и уже не сдвинетесь с места без его приказа.

– Там видно будет, – отмахнулся Торин, но хоббит заметил, что слова Малыша его озадачили.

– С дорвагами надо прощаться, – поддержал Торина Фолко. – Пойдём по тропе – обязательно наткнёмся на заставу.

Расставание с друзьями‑дорвагами было коротким и немногословным. Уговорились, что люди, тайно разведав всё, что возможно, отыщут гномов и хоббита, которые постараются держаться как можно больше на виду.

– Даже если мы не встретимся, – сумрачно говорил дорвагам Торин, – помните, что ваши ополчения должны быть наготове. Олмер про вас не забудет, не из таких. С ним или против него – вам придётся встать на одну из сторон. Над схваткой не удастся удержаться никому.

– Это почему же? – вдруг возразил Келаст. – Удавалось раньше, почему же не получится теперь? Мы на отшибе, в наши леса лезть – себе дороже обойдётся. Что ему в нас? Даже если он начнёт войну – посмотрим ещё, куда повернёт.

– Ну а если на Запад? – прищурился Торин. – Если он минует вас?

– Пусть Запад разбирается сам, – спокойно сказал Келаст. – Мы не станем класть за него головы наших.

Дорвагские разведчики скрылись в кустах, а друзья, проверив кольчуги, неспешно тронулись дальше – открыто, на виду у всех, кто мог прятаться на склонах; теперь оставалось только ждать. Хоббит на всякий случай заколол плащ заветной фибулой, найденной ещё в Арноре. Весь день тропа вела их, постепенно расширяясь, сначала к югу, а затем устремилась в широкий проём между двух далеко отстоящих друг от друга холмов. За переломом угадывалась скрытая голубой дымкой равнина. Солнце миновало полдень, стало припекать. Мирные птахи, стрёкот кузнечиков, сочная трава по краям тропы… Тихо, мирно, «благостно», как сказал бы дядюшка Паладин, будь он в хорошем расположении духа. Как ни приказывал себе хоббит быть начеку, мысли против его воли текли совершенно в ином, мирном направлении. Хорошо бы поваляться на траве да поудить рыбку, а вечером собраться с друзьями, поплясать под немудрёные звуки их маленького оркестра… Пони, переступая копытами, нёс и нёс хоббита вперёд. Многое, очень многое было оставлено позади – без сожалений, легко и бездумно. И по‑прежнему он не слишком сожалел об утраченном покое, подхваченный могучими волнами вздыбившихся в Средиземье новых сил.