– Ануска, – ответила девочка, поднимая глаза, – а тебя?

– Меня зовут дядя Володя, – серьёзно сказал Владимир. – Пирамидку собираешь?

– Колёсики собилаю, – поправила его Аннушка.

– Не получается?

– Плёхо, – ответила девочка, вздохнув как-то по-взрослому, по-женски.

– А ты чёрное колёсико возьми, – посоветовал Владимир.

– Цойное не класивое! – воскликнула девочка.

– А красное красивое? – спросил Владимир и в его голосе неожиданно прозвучала злая нотка.

– Класное класивое! – ещё громче крикнула Аннушка.

– Без чёрного не получится. Без чёрного никак нельзя.

– Заль, – с тем же вздохом ответила девочка и опустила голову, вернувшись к своей бесконечной игре.

Вскоре Ульяшины попрощались и направились к выходу.

– Чего только не узнаешь, – задумчиво протянула Анна Ивановна, глядя им вслед, – и климат, оказывается, в Екатеринбурге плохой, и на юристов в Самаре обучают. Лучше ничего не выяснять и тем более не хлопотать, от греха подальше, от этой семейки подальше.

Относительно «семейки» Анна Ивановна была абсолютно права. В жизни семейства Буклиевых хватало всяких драм и неожиданных поворотов, о чём мы, конечно, не преминем рассказать, но всё происшедшее с ними было вполне обыденным для большинства советских семей, которым в составе трёх поколений, пусть несколько прорежённых, удалось дотянуть до 1971 года, с которого мы начали наш рассказ. Таких семей было много, и Олег, который будет постоянно присутствовать в нашем повествовании, был лишь одним из многих, вот только Аннушка мелькнет на небосводе истории яркой звёздочкой.

Ульяшины – совсем другая история. Эта семья уникальна для нашего времени, хотя нельзя сказать, что неповторима – ничто не ново под луной. Да и главный герой, в конце концов, у нас Володя Ульяшин. Он был личностью единственной в своем роде, человеком, на которого и при жизни и долго после смерти сыпались благословения одних и проклятия других. Получается, что зачинать надо с семейства Ульяшиных.

Но, с другой стороны, насытится читатель великосветскими сплетнями и отвергнет обыденность Буклиевых. Получится – после бокала Дом Периньона да редька с уксусом и нерафинированным подсолнечным маслом. Не рекомендую!

Итак, семья Буклиевых… Впрочем, давайте сразу определимся: в этой семье натуральным Буклиевым был только муж Анны Ивановны – Николай Григорьевич Буклиев, второй муж, если быть совсем точным, а вся семья относилась к роду Крюгеров. Это долгая история, и мы её по возможности полностью осветим в настоящей главе, пока же заметим, что до последних лет жизни Анна Ивановна подписывалась фамилией Крюгер-Буклиева, а на её могильном камне было выбито «Крюгер», по паспорту, к немалому удивлению Олега.

Владимир Яковлевич Крюгер, 1885 года рождения, из обрусевших немцев приснопамятной Немецкой колонии на Волге, перебрался в Самару в конце 1918 года. То было время тонкого лавирования между различными противоборствующими силами, попеременно бравшими верх в междоусобной гражданской войне, и Самара представлялась наиболее надёжным местом для устройства, если, конечно, не рассматривать авантюристические варианты эмиграции – в Париж через Стамбул или через ещё относительно открытую Финляндию, или на восток, в Харбин, куда чуть позже устремились массы российской интеллигенции и офицерства, отрезанные от западных путей. Все эти варианты совершено не рассматривались Владимиром Яковлевичем, который искренне считал себя русским человеком, да и профессия его – мостостроитель – была востребована при любых властях, так что о своём будущем он не беспокоился. Тем не менее, он покинул, если не сказать бежал, Петроград, а затем и Москву, в которую перебралось новое правительство и в которой ВЧК в полном соответствии с названием начала чрезвычайно закручивать гайки. В Самаре, находившейся тогда под властью очередного временного правительства, его бег остановился. До окончательного утверждения власти большевиков оставалось еще много месяцев, и у Владимира Яковлевича было множество возможностей перекочевать дальше на восток, в Екатеринбург или Иркутск, но он прочно осел в Самаре. Причина была банальна даже для того судьбоносного времени – любовь.