- А, это… - немного разочарованно проговорила я.

Думала, он будет спрашивать о шрамах, и приготовила иглы, но нет.

- Очень красиво ложится шрифт. Как я мог спутать с ивритом... Чувствую себя двоечником. Они из «Властелина колец»? - стал гадать Олег, не получая от меня толкового ответа. - Чтобы всех отыскать, воедино созвать…* Так кажется?

Я бы саркастично похлопала, но мне нужно было лежать тихо и не мешать мастеру работать. Однако легкое пренебрежение я вложила в голос.

- Если эльфийские руны, значит «Властелин». Все так думают. Нет, это из другой книги.

Олег аж прервался.

- Да ладно? Шутишь? Я ошибся второй раз на одном и том же месте?

Мне снова стало смешно от его возмущения.

- Так, тихо-тихо. Не дергайся, - успокоил меня Олег. - Я смешон, это бесспорно. Поржешь в перерыве, ладно?

- Не будь так строг к себе, - сжалилась я над ним. - Мало кто читал «Сильмариллион». Именно там в конце есть словарь, который может помочь изучить эльфийские руны.

- Ты знаешь эльфийский язык?

- Нет, по шаблону очень просто писать на синдарине. Но и это необязательно. В электронном переводчике есть эльфийский. Элементарно.

- Офигеть, - не сдержался Олег. - Но все же… Что это за слово? Или фраза?

- Слово. Даже имя. И фраза одновременно.

Я улыбалась от удовольствия. Мне очень нравилась моя надпись. Она значила для меня очень много.

- Имя? Эльфийское? - догадался Олег.

- Да. Мелиан. Она кто-то вроде младшей богини - майа. Мел - это любовь, милость. Ан - дар. Мелиан дословно - милый дар. Но в целом - она символ огромной любви. Мне нравится именно эта трактовка.

- А бабочки?

- Перерождение, конечно. Ты же знаешь, - мягко укорила я Олега.

- Знаю. Но не хочу сам делать выводы.

- Делай, мне не жалко.

- Любовь спасет мир? - предположил он.

Я печально вздохнула и неожиданно призналась.

- Не мир. Меня, - испугавшись лишней откровенности, я поспешила сгладить. - Надеюсь во всяком случае. Если любовь, конечно, не сдохнет в виде гусеницы.

От одного воспоминания об Антоне, который был моей персональной гусеницей, стало больно. Не только в душе, но и физически. Иголка машинки вдруг показалась мне раскаленной, а боль нестерпимой. Я вся напряглась, и Олег это сразу заметил.

- Перерыв? - предложил он.

- Да, - согласилась я, не раздумывая. - Покажешь уборную?

- Конечно.

Он выключил и отложил машинку, закрыл место работы пеленкой, подал мне руку, помогая слезть с кушетки, указал рукой на дверь в углу зала. Я провела в туалете несколько минут, пытаясь успокоиться. Отогнать мысли об Антоне не получилось, но я засунула все свои переживания и комплексы куда подальше. Зеркало отразило беспомощность на моем лице. Я умылась, чтобы избавиться от эмоций и грязи, которой так щедр облил меня бывший парень. Она впиталась под кожу, в душу, оставила раны на сердце, и я носила ее на себе не хуже шрамов или той же татуировки.

Единственное, что придавало мне сил - Олег за стеной. Я не хотела быть размазней при нем. Мы так мило общались, он не брезговал моей кожей. Как будто шрамы для него не были уродством. Наверно, работа такая. Как у врача.

Вернувшись в студию, я почувствовала аромат ромашки. Олег сидел на диване. Он кивнул, приглашая сесть рядом, протянул мне чашку и указал на корзинку с конфетами и печеньем.

- Угощайся.

- Это входит в цену?

- Входит в сервис, - уточнил он. - Готов поспорить, ты толком не ела сегодня.

- Откуда ты знаешь? - удивилась я, взяв крекер из корзинки.

- Ты волновалась. Сильно. До сих пор волнуешься. В таком состоянии в рот еда не лезет. Или я не прав?