Дальше, как ни странно, был целый пост о том, что случилось, и… правда. Ни на секунду Макс не попытался влезть в костюм героя-спасителя. Некоторое время я не знала, как на это реагировать. Сначала хотелось даже оставить комментарий, но потом… Потом поняла, что это лишнее. Ещё решат, что спланированная акция. К тому же я не собираюсь пиариться за счет Макса Янга (хоть и хотелось бы).

- Какой… своеобразный комплимент, - сообщаю я, найдя самую нейтральную формулировку из всех возможных.

И пусть это совсем не то, что сейчас нужно было сказать, мне становится немного легче.

В глазах Макса на миг мелькает озадаченность. Хочется рассмеяться. Почему-то

сейчас он выглядит странно умилительным.

Только вот эта сволочь уже съела мороженое, и обе руки опасно свободны. Это я, к сожалению, понимаю слишком поздно. Потому что Макс по-прежнему смотрит мне в глаза, но сильные пальцы вплетаются в рыжие кудри и стягивают с меня парик.

- Ты что творишь? – вскрикиваю я, изворачиваясь и забирая рыжую шевелюру, пока не промокла. – Это же прокатный!

- Он тебе не нужен, - невозмутимо заявляет Макс, наблюдая за моими немного судорожными попытками запихнуть парик в сумку, благо та позволяет.

Злость вскипает в мгновение ока. Её питают ещё горячие лучи солнца, и ледяная вода фонтана не остудит, даже если меня опустить в неё с головой.

- Может, ты лучше знаешь, что мне нужно? – едва ли не выплёвываю, чувствуя, что внутри всё буквально бурлит от негодования.

Вспоминаются посты Макса, где сказано, что женщине лучше заниматься домом. Оставить творчество, оставить попытки превзойти мужчин. Ведь не зря господь создал два пола, у каждого должно быть своё предназначение.

В эту конкретную секунду я ненавижу Янга так же, как в момент переписки с Верой Крумловой. Самовлюблённый шовинист и мудак.

Макс недобро щурится, прозрачный янтарь вспыхивает диким золотом. Терпеть не может, когда ему перечат. Стоит только сорваться словам, противоречащим тому, что считает верным сам Янг, как ты мигом становишься врагом.

- Может быть, и знаю, - говорит он резко охрипшим голосом вроде бы тихо, но у меня по коже бегут мурашки. – А тебе это не нравится?

- С какой стати мне должно это нравиться? – отвечаю я, едва сдерживаясь.

И хоть умом понимаю, что не знаю, как он отреагирует, воспоминания о нашей встрече в кафе ещё свежи, но смолчать не могу. Кажется, он из тех, кто понимает только силу.

Могу ли я сейчас противостоять этому мужчине? При свете дня и на виду у множества людей – однозначно. Пусть попробует только руку протянуть.

Но Макс стоит, словно изваяние, древний языческий бог-волк, которого по недоразумению заперли в человеческом теле и он теперь не может вернуть прежнюю мощь. И даже сейчас можно не увидеть, нет, но почувствовать, как от него волнами исходит тьма, уничтожая всё вокруг.

Я невольно делаю шаг назад. Молчание затягивается, Макс ничего не говорит. Я – тоже. Молчание становится трясиной, бездонной пропастью, которая затягивает обоих, не давая шанса на спасение.

- Славик, Славик! Пришельцы! – доносится со стороны. – Подожди!

Мимо проносятся мальчишки с пистолетами, довольно хохочут и временами оборачиваются.

Увлечённые игрой, они не видят никого вокруг. Вихрастый Славик резко поворачивается и влетает прямо в фонтан, с визгом разбрызгивая всё вокруг. Его друг рукой ударяет по струе, и та бьет прямо на меня.

Меня с ног до головы обдает водой, вскрик слетает с губ. Воздух заканчивается, будто его вышибли из лёгких, голова вдруг начинает кружиться, каблук соскальзывает на мокром асфальте.