— Тогда с чего вся эта возня с иском?

— Думаю, для Бернаров это дело принципа. Это ведь не первый иск против вашей семьи, мсье Дюран.

— И каковы его шансы выиграть это дело? — спросил Эдгар.

— Шансы сомнительные, если рассматривать чисто юридически, но…

Мсье Бланшар тщательно протёр очки и, водрузив их на нос, продолжил:

— Для Готье это почти развлечение, он ведь сам адвокат, у него есть помощники, и судья Джером — его друг. А для вас это затраты, которые, увы, вам сейчас совсем не нужны. Он измотает вас этими исками и судебными издержками, вам придётся оплачивать услуги адвоката, ходить на заседания…

Эдгар посмотрел внимательно на мсье Бланшара и спросил, чуть прищурившись:

— И что вы посоветуете сделать в этой ситуации?

— То, что советовал ещё вашему отцу — помиритесь с Бернарами. Что бы там ни было между Анри и Гаспаром, вас это уже не касается, ведь ваш дед давно мёртв, и это дело прошлое. И, я думаю, Готье Бернар — разумный человек, поговорите с ним. Предложите сделку…

Эдгар закрыл папку и отложил в сторону со словами:

— Я подумаю над этим предложением. Возможно, вы правы. Что ещё плохого в этих бумагах?

— Ну, часть земли ваш отец перед смертью заложил беспроцентно, некоему мсье Тревилье из Реюньона, всё здесь, — мсье Бланшар потряс одной из папок и положил её перед Эдгаром, — если бы управление плантацией было в более хозяйственных руках… я уверен, эту землю без труда можно выкупить обратно.

— Зачем он её заложил? — Эдгар открыл одну из папок посредине и, глядя на застарелые жёлтые листы, с сожалением подумал, что тут всего читать не перечитать.

— Вот этого я не знаю. Ваш отец отдал мне эти бумаги на хранение прямо перед смертью, он очень торопился и сказал только, что они важны. Я уже потом в них заглянул и рассказал о них мадам Дюран, но она велела их просто хранить. Она тоже не знала, что это.

— Если он заложил часть земли, то, очевидно, он получил за это деньги?

— По смыслу да, но я ничего о них не знаю, — пожал плечами адвокат.

Эдгар пробежался глазами по закладной.

— Что ещё?

— Ещё? — мсье Бланшар улыбнулся, словно наконец-то встретил благодарного слушателя, и принялся, как кроликов из шляпы, доставать всё новые и новые документы.

Эдгар раскладывал их на столе: долговые расписки, договоры мены, купчие и векселя — дела его семейства были весьма и весьма запутаны.

— А это что? — спросил он, доставая жёлтый листок, на котором стояла только одна подпись вместо двух.

— Это? Купчая бумага… От семейства Шарбонн — они хотели купить плантацию, надо признаться, по очень хорошей цене. Дела у вашего отца уже тогда шли не очень, и я советовал ему согласиться на это предложение. Оно весьма щедрое, что даже странно при подобных обстоятельствах. Но он отказался. Выяснил, что семейство Шарбонн состоит в родстве с Бернарами, ну и… вы понимаете.

Мсье Бланшар развёл руками, словно извиняясь.

Эдгар понимал. Пропасть вражды между семействами Дюран и Бернар была такой глубины, что любой из Дюранов жабу бы съел, но не пошёл бы на сделку с Бернарами. А уж его отец и вовсе люто ненавидел старого пирата Анри, и ненавидел так сильно, что ни о какой сделке и речи быть не могло.

Ещё Эдгар вспомнил, как однажды они играли в разбойников на границе поместья, и он случайно попал в капкан, который поставил Анри Бернар. Капканы тот ставил, якобы, на аллигаторов, но все знали, что конечно же вовсе не на них. Как огромная железная пасть не сломала ему ногу — Эдгар удивлялся до сих пор. Спасла положение, наверное, только палка, выполнявшая роль сабли — воткнувшись, она смягчила удар и не дала треугольным зубам сомкнуться до конца и сломать кость, но боль была адская.