Рядом с ней опустилась на ковёр Пия. И раз она сделала это, ничего не сказав, то, скорее всего, мы всегда вместе принимаем пищу.

Накрытый стол, в отличие от вчерашнего, не впечатлял. Пару видов сыров наподобие брынзы, салаты и зелень разных сортов. Несколько тарелок явно каких-то овощей, из которых я смогла распознать только огурцы и редис. Зато большое блюдо спелых фруктов радовало.

– Прости, девочка, но сегодня без мяса, – произнесла Пия, усаживаясь поудобнее.

– Это в связи с трауром, – услышала я шёпот жреца. – Нельзя ничего готовить.

Кольнуло осознание, что и цвет моего наряда неспроста. Именно этот небесный оттенок используют для траурного одеяния. Хорошо, что няня позаботилась.

Передо мной лежала глиняная тарелка с необычайно красивым узором. Я уже думала брать еду руками, как вчера на ужине с супругом… но, получив лёгкий тычок в спину от стоявшего за мной жреца, взглянула на опустившуюся сбоку от меня на колени рабыню. Та держала глубокую, наполненную водой миску с плавающими лепестками цветов. Понятно… сначала стоит вымыть руки. Странно, что нас вчера так не обслужили. Просто дали в конце вытереть руки.

Промокнув влагу поданным полотном, заметила, как моя служанка протягивает открытую шкатулку. А вот тут действительно удивилась. Это были приборы из слоновой кости, инкрустированные золотом. Не очень глубокая ложка, двузубая вилка и небольшой нож. Этикет, однако!

Пия отделила по небольшому кусочку от каждого угощения, сложив в одну миску. Подошедший мужчина в белом переднике, с медным браслетом и несколькими кольцами на правой руке, опустился на колени рядом с ней. Он аккуратно, беря еду руками, съел всё предложенное. Подождав минуту, нянечка отпустила того кивком головы. Пища была признана неопасной.

Есть с утра как-то не хотелось, но сыр, зелень и овощи были хороши. Да и отравить их намного сложнее. Подумала, что неплохо было бы добавить сюда омлет и кофе, но отогнала подобные мысли. Хотя… насчёт кофе нужно будет потом порасспрашивать.

Сопевший за спиной жрец успокоился, когда заметил, что пользоваться приборами я умею.

Удручали только мучные изделия. Вчера я их так и не попробовала. А сегодня… на зубах поскрипывал песок. Они его что, специально туда насыпали в таком количестве?

В высоком полупрозрачном бокале мне подали свежее молоко. Судя по воспоминаниям, это очень дорого и является показателем достатка. Естественно, перед этим питьё было опробовано на рабе. Хорошо хоть благодаря молоку удалось избавиться от странного ощущения во рту после потребления хлеба.

Нянюшку же угощали пивом и фруктовым соком. С удовлетворением заметила, что та предпочла сок. Пиво с утра… вечный Октоберфест, блин, ведь тут пиво – что-то вроде национального напитка, правда, оно очень густое.

– Вам нужно начать беседу, – прошептал Аапехти мне в затылок, когда молоко было почти выпито.

– У вас очень красивый дом, госпожа…

– Субира, моя царица.

– Очень приятно.

– Это счастье принимать вас, Солнцеликая.

При этих словах жрец непонятно дёрнулся и, кажется, даже фыркнул.

– Здесь ещё помнят Атона, – прошептал он еле слышно.

А вот мне пришлось схватиться за подлокотник. Воспоминания навалились с новой силой… Огромный дворец из белого камня. Анфилады комнат, украшенные изразцами. Красочно расписанные потолки и колонны. Огромные статуи, покрытые позолотой.

А за его пределами нескончаемые столы с подношениями. Протухающие на жарком солнце продукты: мясо, овощи, хлеба. Всё, принесённое в дар Атону. И затем смрад, доносимый лёгким ветерком с площади величественного белого города – Ахетатона. Быстро построенного и так же скоро заброшенного.