– Марк прав: скорее всего, есть какие-то параметры, которые все портят, – произнес программист.

– Да? Например? – Юля покосилась на него.

– Не знаю…

– Юля, ты сгущаешь краски, – сказал врач Иосиф Пельчер. – Может, тут нет чего-то, что убивает жизнь, а просто жизнь не появилась? В принципе не появилась. Никогда ее не было.

– Если мы видим среду, в которой должна быть жизнь, а жизни нет, и при этом мы утверждаем, что она просто не появилась, должна быть причина тому, что она просто не появилась. Жизнь не может просто не появиться там, где для нее есть условия. Это правило. Это давно было доказано: Марс, Луна, Европа, Энцелад…

– Что, если в устройстве здешних молекул и атомов есть что-то, что не позволяет сложиться в живую материю? – предположил Храмов.

– У нас есть множество данных об атомах и молекулах этой Вселенной, – сказала Юля, – все эти лаборатории возле выхода из прохода, космический коллайдер… нет, ничто не противоречит возникновению жизни из материи этой Вселенной. Я допускаю, что могут быть скрытые параметры, но на данный момент все указывает на то, что тут должна быть жизнь. Если окажется, что нет никаких фундаментальных параметров, мешающих ей возникнуть или, возникнув в другом месте, поселиться здесь, то мы в серьезной опасности. Ведь если здесь есть что-то, что стерилизует планету, то это что-то уничтожит и нас. И знаете, можно, конечно, сказать, что нет никакой проблемы… что тут просто что-то не так с законами физики и поэтому нет никаких микроорганизмов… что мы просто не знаем, что конкретно тут не так, и, приняв эту точку зрения, рискнуть… но ошибка в этом случае будет стоить нам жизни. Куда разумнее предположить, что на планете работает система очистки от жизни, и в этом случае быть наготове.

– Если тут есть что-то, что уничтожает жизнь, то как ты собираешься быть наготове? – спросил Храмов.

– Я пока не знаю. Но я искренне считаю, что мы можем умереть здесь в ближайшее время.

– Просто потому, что ты не нашла в воде микроорганизмы? – спросил Мишкин.

– Да, – сказала Юля. – Этот факт выстраивает цепочку рассуждений, приводящую к тому, что есть большой шанс погибнуть тут.

– Безосновательно! – воскликнул Марк.

– Я высказала свое мнение не на пустом месте. Основания есть, и я их озвучила.

– Делать такие громкие заявления, основываясь лишь на том, что дождевая вода стерильна, нельзя! – возмущался сейсмолог. – Да и что ты предлагаешь? Завершить миссию и улететь?

– Была бы моя воля, – Юля посмотрела на Храмова, – я бы улетела прямо сейчас.

– Глупости! – усмехнулся Марк.

– В каком именно месте мое рассуждение является глупостью?!

– Тихо, тихо, – вмешался Еврин, – давайте не будем переходить на повышенный тон. Я бы хотел поддержать Юлю и сказать, что отсутствие жизни меня тоже тревожит. Но также я считаю, что делать вывод, говорящий о нашей скорой смерти, пока что рано. И уж тем более не имеет смысла улетать.

– Никто не собирается улетать, – Храмов улыбнулся, – это даже не обсуждается.

Юля села. Толя посмотрел ей в лицо – вид у девушки был недовольный, озабоченный.

– Чего это на тебя нашло, биологиня? – тихо спросил Звезда.

– Не знаю, но я чувствую, что случится беда, – шепнула она.

– Чувствуешь? – Толик усмехнулся. – Юля, ты же ученый. Как ты можешь так говорить? Это не по-научному.

– Не могу объяснить, но после того, как мы высадились тут, что-то изменилось во мне, я не знаю, что со мной.

– Невроз. Не иначе как невроз, – уверенно сказал Толя.

Девушка вздохнула.

– Нормально все будет, Юлька, просто не волнуйся, – попытался произнести шепотом Гена, но вышло у него, как обычно, громко, басово и раскатисто.