– Неинтересно, – фыркнула Ася. – Мне нужен достойный соперник.

– Спасибо, – говорю, – за комплимент, но ты какая-то агрессивная становишься после игр с достойным соперником. После того как ты мне реферат завалила, вообще нет желания с тобой связываться.

– Прости меня, – девушка улыбнулась, на мгновение превратившись в милое безобидное создание. – Просто у меня привычка такая – сразу всех испытывать: а то подружишься, а потом окажется, что человек только изображал из себя хорошего.

Асин взгляд стал мягким и задумчивым. Я успел понять, что она вспоминает какие-то не очень приятные события. Через несколько секунд девушка вновь стала бойкой и веселой:

– Какой красивый у тебя цветок. Это мне?

Ася ловко выхватила у меня белую розу. В моем животе снова закрутился неприятный холод. Было что-то очень неправильное в случившемся. Мне захотелось вырвать у нее цветок и выбросить в окно, но положение было слишком неловким, чтобы я решился это сделать.

– Идем играть! Без тебя партии слишком скучные и предсказуемые. – Ася взяла меня за руку и потащила к лестнице. Ее хватка оказалась неожиданно крепкой, а пальцы горячими.

«Рука настоящего киберспортсмена», – подумал я. Эта мысль меня немного развеселила. Мы поднялись в компьютерный класс и даже сыграли несколько партий, но меня не покидало чувство неправильности происходящего.

В свою комнату я вернулся уже после отбоя и долго не мог заснуть. Степа тоже ворочался на верхней койке. В последнее время он легко забирался туда без посторонней помощи. Мой друг был лучшим примером того, как много может добиться человек благодаря одному только упорству.

– Степа, – мне пришлось шептать, чтобы не разбудить Воронцовых. – С точки зрения физики дурное предчувствие имеет право на существование или антинаучно?

– Мне кажется, это больше по твоей части – из области информатики…

– Ты хочешь сказать, что некие фоновые процессы в мозгу сопоставляют разрозненные фрагменты прошлого и настоящего, чтобы подавать сознанию низкоприоритетные тревожные сигналы? – тут же задал я новый вопрос.

– Вот… – Степа тихо рассмеялся. – Мне бы не удалось так сформулировать… А если с точки зрения физики…

Повисло долгое молчание, мне даже показалось, что Степа заснул, но он продолжил:

– Представь, что ты – четырехмерная голограмма…

– Даже не буду пытаться. Дальше давай.

– Ладно. Если ты четырехмерная голограмма, то в каждый момент времени в тебе содержится информация о твоем прошлом и будущем.

– Наверное, в очень заархивированном виде, – вставил я.

– Что-то вроде того. Большинство твоей материи не может перемещаться во времени, но некоторые элементарные частицы на это вполне способны.

– Кажется, начинаю понимать, – удивился я.

– То есть с точки зрения физики какая-то крошечная часть тебя была в будущем и несет на себе его отпечаток.

– Спасибо. Спокойной ночи.

Со сном, впрочем, не сложилось. Нехорошее предчувствие не покидало меня, несмотря на все доводы разума. Я не собирался с этим мириться и сделал то, что умел лучше всего, – врубил ноут, залез в школьную систему видеонаблюдения и начал пересматривать записи камер. Тот, кто подкинул к моей комнате цветок, должен был попасть в кадр. Все законы логики и физики подсказывали, что задача имеет решение, но я откуда-то знал, что ничего из моей затеи не выйдет.

– Успокойся, Дём, – сказал я себе. – Нет никакого знания за пределами науки и логики.

Помогло не очень, и у меня начало портиться настроение. В конце концов, разум – моя самая сильная сторона, мое главное оружие, он должен работать без перерывов на всякие иррациональные предчувствия! Предаваясь таким невеселым размышлениям, я мотал и мотал записи камер, пытаясь отыскать неизвестного разносчика кладбищенских цветов. Удача улыбнулась мне ближе к трем часам – на ускоренной перемотке промелькнула темная фигура высокого мужчины.