– Идти можете?

Софья Павловна сделала несколько робких шагов.

Инга использовала весь доступный ей арсенал дипломатических приемов, чтобы ее голос зазвучал мягко и доверительно. Она принялась говорить о том, как много значил для нее Волохов. О том, как она обожала покойного учителя – сначала с юношеским трепетом, потом, став старше, с ощущением, что ей открыт доступ к удивительному источнику знаний и мудрости. Да и не только в этом дело – Инга любила его, как отца, ну или почти как отца. Софья Павловна понемногу успокаивалась.

– Так что же все-таки пропало? – снова спросила Инга.

– Книга. Либретто «Парад» Жана Кокто.

Та самая!

– Давайте вместе подумаем, что могло с ней случиться. Кому мог понадобиться «Парад»? – Инга задумалась. – Отдать ее, даже дать кому-то на время Александр Витальевич не мог. Домработница?

Софья Павловна покачала головой:

– Она как раз на неделю к матери в Молдавию уезжала.

– Отдал на экспертизу? – гадала Инга.

Софья Павловна цепко взглянула на нее и зашипела змеей.

– Почему вы спрашиваете про экспертизу? Не отпирайтесь, я вижу. Он вам все разболтал про наброски Пикассо!

– Александр Витальевич прекрасно знал, кому и что можно рассказывать. Да, я знаю, что в этом либретто оригинальные рисунки Пикассо, и что с того? – Инга крепче взяла свою подопечную под руку. – А кто еще знал?

Софья Павловна всхлипнула.

– Он так и не сделал экспертизу. Сколько раз твердила ему – а он ни в какую! «Для меня истинная ее ценность в другом!» – некстати передразнила она Волохова.

Некоторое время брели молча.

– Лет двадцать – двадцать пять назад, – негромко продолжала Софья Павловна, – я вызывала оценщика на дом. Мы тогда еще вместе жили, это до его закидонов было. Я Саше ничего не сказала. – Софья Павловна замолчала, как бы подбирая слова.

Инга тоже молчала, боясь спугнуть – она видела, что Софья Павловна говорит правду, и ей это дается нелегко. Хотя про загадочные «закидоны» спросить очень хотелось.

– Саша мне никогда не говорил про Пикассо. Я ведь случайно все узнала, услышала его разговор с каким-то иностранцем. Тот специально приехал в Москву в надежде купить этого Жана Кокто с бесценными рисунками, был у нас в гостях, большие деньги предлагал. Но Саша ему категорически отказал. – Софья Павловна искоса посмотрела на Ингу и с нажимом сказала: – А нам тогда очень были нужны деньги.

– И что оценщик?

– Сказал, что на аукционе за нее дали бы миллиона полтора.

– Долларов? – ахнула Инга.

– Не рублей же! – Софья Павловна смерила Ингу презрительным взглядом. – Что вы как маленькая!

– А больше ничего не пропало?

Софья Павловна покачала головой.

– Сейф не вскрыт, картины на месте. Документы, деньги, всякие золотые побрякушки, вроде запонок и булавок для галстука, которые он так любил.

– Вы в полицию написали заявление?

Софья Павловна горько улыбнулась.

– Они подняли меня на смех.

– Послушайте, – сказал Инга, когда они дошли до парковки. Водитель открыл дверь темно-серого «Ягуара». – Я поеду с вами в полицию. Я свидетель. Они обязаны не только нас выслушать, но и начать расследование.

Придя домой, Инга нашла в сети Starjest.com и полную запись интервью с Волоховым.

Профессор был оживленным, рассказывал охотно, не будучи связан жестким телевизионным форматом.

– Мы живем в каком-то равнодушии ко всему, в самом тесном горизонте без прошлого и будущего, – говорил интервьюер. – Вы согласны, что наша страна похожа на легкомысленного ребенка? Как вы считаете, мы когда-нибудь вырастем, станем «умственным средоточием Европы»? Вы верите в это?