И вдруг все изменилось. Уже в 1130-х годах у монголов появились и богатыри, и руководители куреней. Сначала активных людей было мало, но число их росло. К концу века, когда будущий Чингисхан возвратился из долгого чжурчжэньского плена, вся Монголия уже превратилась в котел, кипящий страстями. Это начинался новый зигзаг истории.

Это слова покойного академика В. Я. Владимирцова, произнесенные в частной беседе и с тех пор передаваемые востоковедами из уст в уста. И действительно, за счет чего Монголия победила на всех военных фронтах? Ведь поражает даже не соотношение ресурсов, а просто людских сил. В начале XIII в. на территории всей Монголии жили люди, не только разделенные на разные племена и державы, но, более того, находящиеся на разных уровнях культуры. Даже религии у них были разные: тибетский бон, шаманизм, несторианство, манихейство, буддизм.

Языков у них было несколько: монгольский, тюркский, тунгусский, самодийский – на севере от Гоби, а на южной окраине каменистой пустыни были в употреблении еще китайский и тангутский языки. Так откуда же и за счет чего «вдруг» возникло единство в 1206 г., когда скопища кочевников были названы официально «монголами»?

Объединение страны произошло быстро, хотя и кроваво. За то время, которое Тэмуджин просидел в чжурчжэньской темнице, его сторонники рассеялись и нашли других вождей. Это были Сэчэбики из племени кият-юркин, предок Мамая; Джамуха-Сэцэн, побратим Тэмуджина; Хасар, родной брат Тэмуджина, что, кстати, говорит об отсутствии среди монголов единомыслия; Улак-Удур, вождь меркитов, и Алха-сенгун, сын кераитского хана Тогрула, покровителя Тэмуджина.

Силы Тэмуджина за время вынужденного отсутствия сократились очень значительно – с 13 тысяч всадников до 2600 человек, ибо «люди длинной воли» обладали храбростью, но не верностью одному человеку. Покровительство кераитского хана было столь же полезным, сколь и обременительным, ибо Тогрул – кераиты и монголы звали его Ван-хан, – искренний друг Тэмуджина, обязанный ему спасением жизни и власти, был крайне непопулярен в собственной ставке.

Какие идиотские имена удерживаются иногда в истории. Слово «хан» всем понятно, слово «ван» по-китайски означает то же самое. Китайцы дали ему титул «ван», то есть царь, царек, эквивалентно «хану». Монголы не понимали слова «ван» и стали его называть привычнее Ван-хан. А европейцы стали называть его Иван, отсюда получила свое хождение легенда о «царстве пресвитера Иоанна» где-то далеко в Центральной Азии. Все было основано на ошибке, которую мы назовем филологической.

Кроме перечисленных врагов и соперников Тэмуджина, в войне принимали участие иноплеменники – найманы, то есть кара-кидани, отделившиеся от главного ханства в Семиречье и обосновавшиеся на склонах Южного Алтая. Найманы были соперниками кераитов и, следовательно, поддерживали всех врагов Тэмуджина, что укрепляло его союз с кераитским Ван-ханом.

Ван-хан был человек недалекий, но добрый и искренне любил Тэмуджина. С его помощью он отбивался от недругов и хотел, по слухам, передать Тэмуджину свой престол.

Но сын хана, естественно, невзлюбил Тэмуджина и решил его убить. Тут снова у кераитов нашлись двое конюхов, которые предупредили Тэмуджина, что его собираются убить, и он сумел откочевать.

Время, тяжелое и неспокойное, темное, продолжалось. К Тэмуджину примкнули не только «люди длинной воли», но и два племени, то есть начала создаваться полноценная этническая система. «Людей длинной воли» можно уподобить кислороду, но ведь одним кислородом дышать невозможно, нужен и азот. Два племени – урут и мангут – примкнувшие к Тэмуджину, были очень крепкие старые аристократические монгольские племена. С их помощью и с помощью богатырей Тэмуджин отбился от кераитов, целым рядом удачных маневров утомил их войско и в 1203 г. разгромил кераитов, а захваченных в плен взял в свое войско рядовыми.