А так он придумал повод для визита — он нашел себе невесту, но она ускользнула с бала в карете с гербом его дома. И он желает её видеть.

— Доложите обо мне князю. Милорд Адаланс.

Он остался внизу, в большом холле дома Текла, ожидая аудиенции, разглядывая дорогое убранство комнаты. Обернулся…

И тени прошлого снова восстали из пепла.

В простенках, затянутых золотисто-зеленым шелком — картины.

Лошади. Цветущие сады. Разливы Араго́ны. Девушка с кувшином.

Эти картины висели в доме Текла, там, в Талассе. И они, помнится, с сестрой и детьми князя играли на мозаичном полу под этими картинами. Между бронзовыми фигурами рысей и вазонами, сделанными из голубой таласской глины, расписанной золотом. Среди сабель и алебард и двух рыцарей в доспехах, которые стояли сейчас перед ним, безмолвно взирая из-под опущенных забрал. Вот этот, в полном доспехе и с древком в руке, на котором красуется штандарт, был его рыцарем, а второй — рыцарем сестры. И оленья голова над камином, на ветвистые рога которой они бросали его шляпу. Портреты князей Текла в резных деревянных рамах…

За окнами лето, на террасе колышутся кисейные занавеси, подхваченные кольцами из бронзы с лилиями, а в холле прохладно. Снаружи родители пьют вино, сидя в беседке среди розовых кустов, и ведут неспешную беседу, а Рикард с сестрой носятся с деревянными саблями за детьми князя между рыцарями и пальмами в горшках…

Тёплый летний ветер гуляет в виноградниках и оливковых рощах, мелодично звонит на храме колокол, возвещая наступление вечерней службы, и цикады поют в лавандовых полях…

В этот богатый рокнийский дом князь привез частицу того лета. И Рикард жадно втянул ноздрями воздух, пытаясь ощутить тот самый запах нагретой солнцем земли, лаванды, цветущих чайных роз…

Дотронулся до головы бронзовой рыси, вспоминая, как сестра сидела на ней верхом. За левым ухом пальцы нащупали отметину, ту самую, что он оставил, рубанув по ней настоящей алебардой. Его тогда ещё отругали…

Всё вспомнилось так явственно, что горло сжало тисками и в груди стало тесно.

Зря он пришел в этот дом…

Кто-то спускался по лестнице, и Рикард обернулся.

Князь Зефери Текла.

Он мало изменился. Такой же подтянутый и стройный. Чуть вьющиеся волосы с проседью на висках, орлиный нос, цепкий взгляд.

Может, стоит ему рассказать? Сказать правду? Прошло ведь столько лет…

Но он лишь набрал воздуха в грудь.

Нет. Он хотел забыть. И забудет. Ему не нужна эта память. Всё равно ничего нельзя вернуть. А он хотел стать другим человеком. И стал. А значит, князь Текла ему никто. И эти воспоминания… он избавится от них, как только выйдет отсюда.

Они прошли в библиотеку, и князь, слушая его рассказ, смотрел как-то отстраненно. Сел в большое кресло за столом и сцепил пальцы.

— Мы с вами раньше не встречались? — спросил внезапно.

— Это вряд ли, милорд.

— Откуда вы сказали родом?

— Из Броха. Это в Предгорьях.

— Ах да. Брох. Хотя, Адаланс — южная фамилия…

Князь взял в руки пресс-папье из белого камня с золотыми прожилками и стал задумчиво вертеть его в руках.

— Красивый… набор, — кивнул Рикард.

Отец заказал его у лучшего рокнийского ювелира. В подарок другу. А камень привезли из самого Эддара. Рикард помнил, как они вместе упаковывали всё в вощеную бумагу, а затем в большой кожаный футляр. Нож для писем, пресс-папье, чернильница… Всего восемь предметов, и на каждом — два герба: дом Текла, дом Азалидов. И знак вечной дружбы.

— Набор? Ах, этот. Мне… подарил его друг, — складка залегла между бровями князя.

— У вашего… друга прекрасный вкус, милорд, — Рикард сглотнул.