– Ох, Димон, чего-то ты темнишь! Интригуешь, недоговариваешь.

– Я не понимаю: в чем проблема? Тебе чего? Жалко, что ли, о тугах рассказать?

– Да нет, отчего же, мне не жалко... – Игнат озадаченно почесал затылок. – Никак не врублюсь в суть прикола. Идиотизм какой-то, ей-богу! Сто лет не виделись, и нате вам: приперся, от выпивки отказался, спрашивает про тугов. В чем прикол? Колись, Овечкин!

– Никаких приколов! Вот тебе крест. – Овечкин демонстративно перекрестился. Неумело. Слева направо, двумя перстами. – Давай рассказывай все, чего про тугов знаешь, и я пойду. Время позднее, а мне до дому от тебя на метро с пересадкой. Давай трави, не тяни резину.

– Ладно. Ежели ты действительно серьезно, то...

– Я серьезно! Абсолютно серьезно. Сколько раз можно повторять?! Трави давай, не ломайся.

– Ну хорошо... – Игнат сморщил лоб, прикрыл глаза, напрягая память. – Насколько я припоминаю, туги – секта фанатиков, почитателей индийской богини Кали. Туги объединялись в тайные общества, вели двойную жизнь, тщательно скрывая собственные религиозные пристрастия. Обычно, говоря «туг», обязательно добавляют: «туг-душитель», ибо, принося в жертву Кали человеческие жизни, туги имели обыкновение подстерегать и душить тайком невинных обывателей. Богиня Кали – дочь Шивы, одного из великих брахманских богов... Погоди-ка, или она жена Шивы?.. Блин, забыл... Впрочем, это неважно. Она – дух зла, ее цель – разрушение. У богини есть свои храмы, где ей приносят в жертву быков и петухов, но истинные ее жрецы – туги, «сыновья смерти». Убивая, туги не имели права проливать кровь жертвы, поэтому они и душили бедных индусов... Извини, я невольно оговорился: душили они как раз отнюдь не бедных соотечественников. Выбирали жертву побогаче, душили и потом грабили. Тугизм – это религия, тайное общество и в то же время способ обогащения. Своеобразный бандитизм с религиозной подоплекой. Богоугодный грабеж. Насколько я помню, для удушения туги использовали длинную шелковую ленту с вшитым на конце утяжелителем и якобы виртуозно владели этим нехитрым тряпочным оружием. Умели молниеносно метнуть ленту так, что она захлестывала шею петлей и от удавки никому не удавалось освободиться. Кажется, в середине или в конце девятнадцатого века англичане, обустроившие Индию, извели тугов под корень... Да, точно! Вспомнил. Туги были закоренелыми фаталистами, свято верили в судьбу. Англичане как-то поймали одного туга, и он решил, что это судьба, что такова воля Кали. Раскололся, сдал всех тайных жрецов Черной богини, которых знал, а те в свою очередь тоже решили, что их арест предначертан судьбой, что такова их карма, и стали закладывать братьев по вере. Пошла цепная реакция. В течение двух, кажется, месяцев тугизм по всей стране был уничтожен... Вот, пожалуй, и все, что я помню о тугах.

– Маловато, – скорчил кислую физиономию Овечкин.

– Ни фига себе! – возмутился Игнат. – Ну ты даешь, Овечкин! Я, можно сказать, целую лекцию ему прочитал, сам удивляюсь, что столько помню, оказывается, об этих чертовых тугах, а он, вместо того чтоб восхититься моей эрудицией, морду кривит! Овечкин пропустил мимо ушей тираду Игната, спросил деловито:

– Игнат, а в книжках этого твоего... как бишь его...

– Архивариуса? Нет, там в основном литература о вампирах, магах и оборотнях, восточной тематики там почти нет, – соврал Игнат, опасаясь, что Овечкин полезет шарить по книжным полкам, найдет нужную книжку и начнет канючить: «Дай почитать».

Но, хвала духам, пронесло. В сторону книжных полок Овечкин лишь взглянул, после чего сосредоточил взгляд на Сергаче и продолжил расспросы: