До Бориса Николаевского доходили сведения о том, что российский дипломатический архив находится на краю гибели. Когда в начале весны 1918 г. в Петроград приехал Щеголев, Николаевский, встретившись с ним, поставил весьма волновавший его вопрос о сохранении архивной документации вообще и о спасении архива МИДа в частности. Согласившись заняться этим делом, Щеголев предложил для большей уверенности и авторитетности договориться об участии в работе Д.Б. Рязанова – бывшего нефракционного социал-демократа, тяготевшего к меньшевикам, а теперь большевистского деятеля, но большевика непокорного, неортодоксального, способного отстаивать свою правоту даже перед высшими иерархами и, главное, в последние годы занимавшегося в эмиграции изучением архивов К. Маркса и Ф. Энгельса. Рязанов стал крупным специалистом по марксоведению, хорошо знал архивные фонды основоположников марксизма и их сочинения, квалифицированно оценивал значение архивной документации.

Осознав важность вопроса, Рязанов согласился участвовать в работе Щеголева и Николаевского. Втроем они направились в здание МИДа, где в помещении архива на полу увидели массу разбросанных бумаг. «Это господин Маркин приказали ненужные бумаги продать!» – отрапортовал пришедшим вахтер. Не прореагировав на бессмысленное слово «продать», ибо ясно было, что никто продавать (а тем более покупать) бумаги не собирался, Николаевский задал вопрос: «А что такое ненужные?» – «Они выбрали все, что им нужно, а остальное приказали продать», – ответил вахтер.

Посетив затем Архив Священного синода и другие архивные учреждения, троица установила, что в столичном архивном деле царят разруха и невиданный хаос. Вот тогда Рязанов и заявил, что он берется за восстановление архивной сети и предложит в этом смысле свои услуги правительству Ленина.

Быть помощником Рязанова Николаевский после некоторых раздумий отказался. Он все еще не понимал, чему следует отдать предпочтение – научным делам или партийному долгу[172]. Но Николаевский согласился стать инспектором Главного архивного управления (Главархива). Распоряжение о назначении Николаевского на должность подписал Рязанов, ставший руководителем этого ведомства. С тех пор Рязанов, несмотря на различие с Николаевским в политических взглядах, всячески ему покровительствовал, видя, какое значение Николаевский придает архивной документации и как он готов не за страх, а за совесть работать над сохранением, пополнением и изучением архивов.

Имея в виду, что он все еще находился в ядре меньшевистской партийной деятельности, хотя пока и не входит в руководящие партийные органы, что его привлекают время от времени для консультаций и выполнения практических и агитационно-инструкторских заданий, Николаевский после переноса столицы из Петрограда переехал в Москву. Точная дата его переезда неизвестна, но, видимо, он перебрался в новую столицу в апреле 1918 г., после перевода туда ЦК меньшевистской партии. Поселился он в центре, по адресу: улица Большая Дмитровка, дом 15.

Архивистика все более оказывалась в центре активности нашего героя. Еще в феврале, когда немцы угрожали Петрограду и правительство готовилось к переезду в Москву, он организовал вывоз из Смольного архива Секретариата дооктябрьского ВЦИКа и некоторых отделов действующего ВЦИКа. Помог ему в этом знакомый по Баку большевистский деятель A.C. Енукидзе, ставший теперь заведующим военным отделом ВЦИКа. Енукидзе не только санкционировал работу по эвакуации, но и предоставил грузовик для перевозки материалов на железнодорожную станцию и железнодорожный вагон. Воспользовавшись покровительством Енукидзе, Николаевский вывез не только бумаги Исполнительного комитета, но и документацию Преображенского и Кавалергардского полков, архив меньшевистской партии, личные фонды Ю.О. Мартова, Ф.И. Дана и другие материалы.