Идиллию разрушил громкий крик. Напротив него стояла девочка в мужской одежде, взирая на него испуганными глазами. Шум привлек внимание Сцеволы. Он вышел из таблинума. Девочка бросилась к нему мимо застывшего статуей Нубия.

– Господин, кто это? Что с ним случилось? Это человек или дух?

Вопросы сыпались как из рога изобилия. Легат непонимающе взглянул на нее, а потом громко рассмеялся.

– Это человек, – ответил он мягко, – обычный человек. Он родился далеко за морем, в Африке. Палящее солнце окрасило его кожу в черный цвет. Его зовут Нубий, а еще он будет твоим учителем, если, конечно, не передумает после всего этого.

Марк вновь улыбнулся. Уне стало так стыдно, что она поспешила исправить свою оплошность.

– Прости, господин Нубий! Там, где я родилась, никогда не было людей похожих на тебя. Даже римляне никогда не были такими черными, хотя с ними приходило много разных людей, – промолвила она и тут же прикусила язык. Еще в Популониуме они с Марком решили, что без острой необходимости она никому не будет говорить о своем происхождении. Девочка боялась поднять глаза на него.

– Я не господин, зови меня просто Нубий. И я не откажусь учить тебя.

Уна, казалось, совсем не слышала его, молча ожидая реакции легата на свои слова.

– По завещанию ее отца, я буду заботиться о Летиции. Подготовь, пожалуйста, документы для нее.

Нубий поклонился и вышел, оставив их одних. Марк усадил девочку на одну из скамей, расположенных вокруг имплювия.

– Прости, господин, – произнесла она.

– Помнишь, о чем мы договорились? Говоря о римлянах, думай о своих соплеменниках, не разделяй на «своих» и «чужих». Эдуи – дружественный Риму народ, поэтому римлянин мог взять в жены женщину из вашего племени, как это сделал Тит Юний. Именно его всегда называй своим отцом. Он доверил мне опеку над тобой, и я сдержу слово, но, по достижении двенадцати лет, не будучи гражданкой Рима, ты окажешься абсолютно бесправной. Чтобы избежать этого, ты должна поверить в эту легенду как в истину. Оспорить мои слова никто не сможет, если ты сама никому не дашь такой возможности, проговорившись, как сегодня. Нубий сохранит твою тайну. Он честный и преданный человек, я доверяю ему, но при других будь очень внимательна, когда говоришь о чем-то. Пойми, что эта ложь может стоить дорого всем нам.

Последнее, чего желала бы Летиция, – это подвергнуть опасности Марка. Она поклялась себе и ему памятью матери в том, что подобное не повториться.

Мгновением позже их уединение было нарушено.

– Вот еще одна ранняя пташка, – произнес Флавий, заметив Марсию старшую. – Иди к нам.

Девочка быстро пересекла атриум и пристроилась на скамью рядом с Марком.

– Я не помешала? – уточнила она. Такт и рассудительность с детства отличали ее от эмоциональной и несдержанной сестры.

– Нет, конечно, – ответил Марк, обнимая дочь. – Посидим немного здесь, а после завтрака каждый займется своими делами.

Девочка доверительно прижалась к отцу, осторожно рассматривая гостью.

– Папа, как же Летиция пойдет на завтрак в такой одежде? – спросила Марсия. Сама она была одета в шерстяную тунику голубого цвета с изысканным орнаментом по подолу. – Можно я одолжу ей что-нибудь из своей одежды?

– Спроси у нее сама. Летиция прекрасно понимает, о чем мы говорим.

Флавий сильнее прижал к себе дочь и чуть слышно шепнул ей «спасибо».

Одежда – не мелочь. Именно по ней с легкостью можно было определить, кто перед тобой: сенатор или эквит[5], свободная женщина или рабыня, римлянин или варвар.

Марсия тут же поднялась и, протянув руку Уне, пригласила следовать за ней. Та молча сжала ее ладонь, принимая предложение.