О легате ходило множество самых противоречивых слухов, но на Тита он произвел приятное впечатление. Смотр строя провел быстро, вопросы солдатам задавал по существу и был внимателен к ответам. К концу дня Юний поймал себя на мысли, что хотел бы видеть этого человека в числе друзей, потому как заинтересованность, осведомленность во многих вопросах, которые он проявил при осмотре укреплений, замечания, с которыми командир был вынужден согласиться, в совокупности с абсолютно спокойным выражением лица делали его опасным врагом.

***

Знакомство продолжилось вечером в доме Тита – деревянном, простом, но добротном. Молодая женщина в галльской одежде быстро накрыла на стол. Каждое ее движение, каждый жест, отличавшиеся легкостью и изяществом, командир гарнизона провожал влюбленными глазами. Порой она улыбалась ему в ответ. Ей помогала девочка лет одиннадцати.

– Кто она тебе? – не удержался от вопроса легат, опустошив очередной кубок с вином. – Хороша собой, держится с достоинством и достаточно воспитана, чтобы не мешать нам. Ведет себя как хозяйка, а не прислуга.

– Моя жена, – ответил с улыбкой Тит. Хотя собеседники понимали, что он не мог жениться, пока состоял на военной службе. – Три года назад во время объезда территории я стал свидетелем ритуала. Друид хотел принести в жертву богам несколько человек. Среди них была Эбха. Ее народ давно принял римское господство и не вступил в столкновения с нашими солдатами, поэтому мы пришли им на помощь и освободили пленных.

– Ее красота привлекает внимание, но не объясняет ее присутствия здесь. Расскажи, что было дальше, – произнес Марк.

– Бой был коротким, но жестоким, – Тит горько усмехнулся. – Получив клятвенное заверение вождя в лояльности, мы стали лагерем недалеко от деревни. Ночью я проснулся от осторожного прикосновения. Рядом стояла девочка. Уна, – позвал он, – может быть расскажешь, как сумела пробраться в лагерь незаметной?

Девочка выглянула из-за двери, смущенно опустив взгляд. Проскользнула в комнату, села рядом с Титом, осторожно рассматривая гостя.

– Я умею быть незаметной, – быстрой взгляд из-под ресниц в сторону Флавия, – и убедительной.

Смутившись от собственных слов, девочка поднялась и стремительно выбежала.

– В этом она вся, – произнес Тит. – В ту ночь она сказала лишь одно слово: «Помоги» и протянула руку. Не знаю, почему я пошел за ней. Это могло оказаться ловушкой, но все мои мысли были заняты ее матерью. Эбха лежала на земле. Одежда была разорвана, всюду кровь и следы борьбы. Я подхватил ее на руки и отнес в свою палатку. Несколько дней она провела без сознания. Наше возвращение задерживалось, солдаты роптали. Но мне было все равно, я не отходил от постели раненой. Когда она очнулась, мы вернулись в гарнизон. Позже Уна рассказала, что соплеменники выгнали ее мать из деревни, а муж жестоко избил. Почему-то именно ее обвинили во всех бедах.

Поправившись, Эбха осталась жить в моем доме. Ей некуда было идти, и я не хотел ее отпускать. Она не была единственной женщиной в гарнизоне, но, как ты верно заметил, всегда держала себя с достоинством. Я был влюблен в нее с тех самых пор, как впервые увидел на капище – беззащитную перед лицом грозящей ей гибели, но не склонившую головы. Она стала моей только тогда, когда сама этого захотела. С ней я узнал, что такое счастье. Когда-нибудь закончится война, мы вернемся в Рим, я познакомлю ее с родителями и назову при всех женой.

***

Казавшийся бесконечным день завершился. Утром Марк Флавий должен был отправиться в обратный путь, но долго не мог уснуть. «С ней я узнал, что такое счастье», – всплыли в голове слова Тита Юния. Марк завидовал ему: тому было, ради кого жить. Его простое лицо преображалось, когда он говорил об Эбхе или ее дочери.