– У тебя прекрасный конь, господин.

– Ты разбираешься в лошадях? – спросил Марк. – Его зовут Верс[1], что в переводе с этрусского означает “огонь”, и он оправдывает это имя. На твоем месте я был бы с ним осторожен: он слишком своенравный. Хотя тебя подпустил очень близко. Наверно, ты ему нравишься. Хочешь покормить его?

Глаза девочки заблестели. Марк взял ее за руку и насыпал сухарей, которые часто носил с собой. Уна робко протянула ладошку коню. Сердце ее замерло, когда она почувствовала, как теплые бархатистые губы животного стали осторожно собирать угощение. Совсем осмелев, она погладила Верса.

– У тебя появился друг, – голос мужчины вернул ее в реальность. – Идем, нам предстоит долгий путь.

***

Конный отряд Марка Флавия двигался довольно быстро. Равнины сменялись холмами, луга рощами. Умиротворяющий зимний пейзаж за день утомил даже любопытную Уну. Она задремала прямо в седле, бережно поддерживаемая Сцеволой. Его мысли были далеки. Вновь и вновь он прокручивал в голове последние события. Почти год назад галльское сопротивление было окончательно подавлено. Сосуществование римлян и варваров нельзя было назвать мирным, но открытые столкновения прекратились. Нужно было остаться и расследовать этот случай, но, во-первых, у него было с собой мало людей, а теперь еще и ребенок на руках, которого он пообещал защитить. Во-вторых, приказ Цезаря был однозначен: как можно скорее вернуться в Рим. Это значит собрать легионеров, запастись провизией для перехода, а перед этим передать все дела преемнику. И все же кому было выгодно это, бессмысленное на первый взгляд, нападение на римские укрепления?

***

Обратный путь не был омрачен какими бы то ни было происшествиями. В один из дней Марк поймал себя на мысли, что впервые за эти годы на душе у него легко и спокойно. Здесь, на окраине мира, он, наконец, осознал ценность жизни. Перед его мысленным взором вновь предстали Тит и Эбха, прекрасная гордая женщина и довольно заурядный мужчина. Невозможный союз непримиримых врагов, и все же… Он дал ей защиту, окружил заботой, она ответила ему не просто признательностью, но любовью, подарив то ощущение уюта, которого так не хватало каждому римлянину на чужбине.

Эбха вызывала настоящее восхищение у его легионеров. Солдаты пересказывали друг другу историю, рассказанную одним из защитников крепости перед смертью о том, как она сражалась с мечом в руках, а потом, не задумываясь, бросилась вперед, чтобы отразить удар, направленный против Тита Юния. Смертельно раненная, она умерла на его руках. Слабая женщина, сильная духом.

Была ли способна на такое Октавия? Глупость! Нет, Марк вовсе не хотел, чтобы женщина жертвовала или даже рисковала ради него жизнью, но порой ждал от нее хотя бы поддержки. Ради детей она могла бы многое сделать, но он так и не стал близким ей человеком, частью ее жизни.

– Господин, ты будто бы не здесь. Где сегодня твои мысли? – голос Уны вернул его в реальность.

Девочка сидела в седле впереди, укутанная плащом Сцеволы. Ее вопросы или рассуждения подчас поражали его. Порой создавалось впечатление, что он разговаривает со взрослым человеком, а не с ребенком. Хотя, возможно, события ее пока короткой жизни заставили ее рано повзрослеть.

– Ты права, – ответил мужчина, – и, чтобы отвлечь тебя и себя от грустных мыслей, я расскажу тебе об Аквитании[2].

Марк говорил о завоевании новой римской провинции легатом Публием Крассом, о сопротивлении галлов, о покорении Аварикума[3] Юлием Цезарем. Он вспоминал, как впервые увидел удачно расположенный между рекой и болотом прекрасно укрепленный город, каких титанических усилий стоило его покорение, как вынужденные отступить битуриги предали его огню. Последовавший за этим жестокий штурм города не оставил надежды оставшимся без защитников галлам. Солдаты никого не щадили. Аварикум пал. Из сорока тысяч жителей уцелели только восьмисот. Подобную жестокость Юлий Цезарь считал необходимой. Она должна была послужить примером другим галльским племенам и разрушить иллюзию возможности свержения римского господства.