[2] Сатре (этр.) – бог-первопредок, царь золотого века, а так же бог подземного мира, покровитель растений, отвечающий за их сохранение и пробуждение. Один из весьма почитаемых и в то же время устрашающих богов.
[3] Менрва (этр.) – богиня мудрости, покровительница ремесел.
[4] Туран (этр.) – богиня любви и жизни.
[5] Молоссы – это разнотипная группа мощных и крупных собак с короткой мордой и устрашающим видом, находившаяся на стадии примитивных (неустойчивых) форм пород.
9. Глава 9
Спустя день пути, на закате, легат Марк Флавий достиг стен вечного города. Отпустив легионеров в казармы, он оставил с собой десяток людей сопровождения.
Рим встретил их непривычной тишиной. Улицы были малолюдны, и дело было не только в том, что город погрузился в сумерки. Он, слово хищный зверь, затаился в засаде, ожидая нападения.
Неясная тревога, возникшая еще на въезде в город, усиливалась по мере приближения к дому. Марк пытался не думать о предстоящем разговоре с отцом, которому он так внезапно понадобился. Постарался сосредоточиться на мыслях о дочерях, которых так давно не видел. То ли почувствовав его настроение, то ли страшась неизвестности, Уна всю дорогу молчала. Только руки ее, прежде лежавшие на луке седла, все сильнее сжимали плащ, согревавший ее и Флавия.
Наконец, они достигли конечной точки пути – дома Флавиев. Замкнутое прямоугольное здание отдаленно напоминало виллу в Популониуме, но значительно превышало ее по размерам. Фасадом выступала одна из торцевых стен, в центре которой находился входной портал. Дом был разделен на две части, что было заметно даже с улицы: вторая половина имела два этажа. Беленые известью стены венчала крыша из красной черепицы.
Отряд остановился у вестибула[1]. Один из легионеров, повинуясь жесту легата, прошел вперед и постучал в дверь, но, не услышав шагов с другой стороны, стал стучать еще сильнее.
– Кто там? – послышался голос привратника.
– Легат Марк Флавий Сцевола, – чуть громче, чем следовало, ответил легионер. – Открывай немедленно!
Дверь тут же отворилась. Отдав приказ разместить солдат в пустующей таберне[2] и накормить, а коню задать сена, Марк спешился и помог спуститься Уне. Взяв ее за руку, он вошел в дом. Они почти пересекли атриум[3], когда из таблинума[4] вышла женщина с двумя девочками.
– Добро пожаловать, Марк, – она произнесла приветствие так спокойно, будто встречала супруга после ежедневного заседания в сенате, а не после трехлетней разлуки.
– Здравствуй, Октавия! – в тон ей ответил легат. – Как же я скучал, – продолжил он, значительно теплее, обращаясь к дочерям. Те, словно его слова были знаком к действию, бросились навстречу отцу, оттеснив Уну. Объятья, поцелуи, вопросы сыпались на Марка с двух сторон.
Она, пользуясь тем, что все внимание было отдано отцу семейства, рассматривала помещение. В центре находился имплювий – водоем, вода в который собиралась через световой колодец. По периметру атриума располагались колонны, за ними спальни-кубикулы и крылья[5]. Стены комнат были украшены фресками. Девочка медленно разглядывала предметы один за другим, пока не почувствовала на себе такой же внимательный взгляд. Хозяйка дома, высокая статная женщина, не стесняясь, рассматривала ее. Уна посмотрела ей прямо в глаза. Удивление, смешанное с презрением, быстро сменились равнодушием: супруга легата владела своими эмоциями ничуть не хуже, чем он сам.
Октавия быстро вернула своему лицу маску безразличия, но продолжала разглядывать девочку. Среднего роста, угловатая, как большинство детей ее возраста. Штаны и туника – так одеваются только варвары. И только у их женщин она видела такие светлые волосы – все оттенки русого цвета. Октавия осветляла волосы известью, по совету одной из рабынь, красила хной, но получила лишь рыжеватый оттенок каштанового. Медно-русые волосы девочки привлекали внимание, резко контрастируя со смуглой кожей и ярко-синими глазами. Кто она? Откуда? Почему здесь? Вопросы возникали в голове женщины один за другим.