– Это имеет отношение ко мне.

– Прости, пожалуйста, но я не твоя кукла, чтобы ты так себя вёл! – возмутилась я. – Вадика я как друга уже много лет люблю, и не собираюсь из-за каких-то глупостей эту дружбу скрывать…

– Не дразни меня, девочка, – сказал он голосом, от которого побежали по спине уже не приятные, а пугающе холодные мурашки.

– Я и не думала! И вообще, у нас с тобой пока что никаких серьёзных отношений не намечается!

– Неужели?

Одно гибкое и сильное движение – и он прижал меня к стене.

– Я запрещаю тебе так со мной обращаться! – выдохнула и упёрлась в его грудь руками. – Никто не давал тебе разрешения…

Виктор склонился так низко, что я тотчас замолкла.

– Повтори снова, Леся. Тем же голосом.

– Я сказала, что запрещаю тебе…

Его губы накрыли мои, причём сразу жадно, без трепетности узнавания. Оттолкнуть Виктора я не могла, он был слишком тяжёлым, но и отвечать на этот жёсткий поцелуй не собиралась. Попыталась ударить его в грудь, пальцы больно щёлкнули, и сами собой сжались на вороте его майки. Я дёрнулась всем телом, но он тотчас двинул бёдрами, не оставляя мне пространства для манёвра. Одна рука его мягко сжала мою шею, другой он держал меня за плечо, в то время как языком с силой раздвинул мои губы, которые я, казалось бы, сжала так крепко…

Так меня не целовал ещё никто, и я почувствовала, как вспыхнули щёки. Мне было слишком жарко: от его рук, дыхания, тела. Я чувствовала, как растёт его возбуждение, как упирается между ног напряжённая плоть. Губами он нетерпеливо мял мои губы, касался языком моего языка – то легонько, то требовательно – но, ошарашенная пронзительными ощущениями, я просто замерла.

– Ну же, девочка, – пробормотал он, и тёплые губы прошлись по моей шее до ключиц. – Расслабься. Доверься мне… – И снова прикосновение – теперь к уху, легонько так, мурашечно. – Я знаю, ты хочешь. Я чувствую тебя.

У меня кружилась голова, ноги ослабли. Я запрокинула голову и раскрылась навстречу новому прикосновению. На сей раз поцелуй был настолько глубоким и страстным, что по телу прошла гулкая дрожь, и я бы точно упала, если бы Виктор не держал так крепко. Он втянул мой язык, медленно посасывая, смущая и сводя с ума этой неожиданной лаской. А рука уже не лежала на шее, теперь обе его ладони сжали мои щёки, не давая сбежать от нахлынувшей дикой жажды. И мелькнуло в мыслях: а ведь если он от поцелуев перейдёт к большему – я не смогу сказать «нет». Я вообще не смогу говорить…

Снова и снова он ласкал мой рот, не позволяя отстраниться и вынуждая отвечать. Мне было трудно дышать, и я сама не заметила, как обхватила его за плечи, впиваясь пальцами в напряжённые мышцы. Господи, сколько поцелуев ему было нужно? А мне самой? Мы вообще могли остановиться? Возбуждение моё стало настолько сильным, что было физически больно его сдерживать.

Виктор прервался также внезапно, как начал.

– Запрети мне ещё что-нибудь, – сказал он, и я, тяжело дыша, прижалась лбом к его груди. – Знала бы ты, что я хочу с тобой сделать… Здесь… сейчас.

Горячие губы снова коснулись моей шеи, и я вытянулась на носках, чтобы ему было удобнее. Всё казалось неважным, кроме его ласк, окружающий мир поглотила тьма. Были только мы на этой веранде, ветер и нежность его губ, согревающих мои. Мы целовались уже не так неистово, но бесконечно долго, однако, насыщения не наступало. Я чувствовала теперь не только его влагу, но и свою собственную, что рождалась из охватившего живот спазма. Виктор ведь по-прежнему прижимался ко мне внизу, давая ощутить свою силу…