– Прошу вас! – это было первое, что она сказала.

Я отступил вглубь коридора, суетливо запахивая халат и все еще держа дверь за ручку. Она медленно прошла мимо, двигаясь вместе с запахом каких-то незнакомых духов. Я прикрыл дверь.

– Вы ведь меня узнаете, да? – спросила она.

– Разумеется, – ответил я с напускной холодностью, в то же время лихорадочно соображая: что ей от меня надо, во что она собралась здесь играть на сей раз?

На плече у девушки была сумка, там пряталось что-то продолговатое. Неужели?

Да, она и в самом деле осторожно извлекла на свет компьютер, украденный у меня, и протянула на ладони, словно блюдо кельнерша. Сверху положила зажигалку – золото на серебро. Я усмехнулся:

– Совесть, что ли, к тебе вернулась? И где ж вы с нею обе были столь долго?

– Выслушайте меня! – был ответ.

Я все же принял из ее рук компьютер, теперь уже совсем мне не нужный. Золотую зажигалку небрежно опустил в карман.

– Бес какой-то меня попутал, – сказала девушка.

– Никаких бесов нет, – заметил я.

– Есть! – воскликнула она. – И именно он попутал меня.

С инструментом под мышкой я широким жестом и даже с поклоном показал ей на дверь кабинета. Лицо Вики осветилось радостью: она решила, что прощена, и бодро прошла по указателю. Я двинулся за нею, небрежно поставил ноутбук на пол.

– Ах, у вас уже новый! – воскликнула она, увидев стационарный агрегат на столе.

– Да уж… – пробормотал я, напоминая сам себе Кису Воробьянинова.

– Видите ли… Я хочу попросить прощения…

– Что естественно.

– Да вовсе не за то… Это само собой. Дело в том, что мои друзья… Бывшие друзья. Словом, они стерли все ваши программы. Ваши тексты. Записали игры. Вы не сердитесь?

Я не сердился. Интересно, какие чувства должен был испытывать писатель, у которого отобрали его творения, месяцы и годы труда? К счастью, меня не так просто изничтожить. Я усмехнулся ее простодушию. Сказал:

– Да если бы какая-нибудь тварь стала причиной гибели моих текстов, хоть одной страницы, я бы ее, эту тварь, из-под земли достал, я бы не просто ее убил. А убил бы с пытками, я бы взял ее за волосы и тёр, тёр, тёр мордой об асфальт, пока не превратилась бы она в плоскомордую азиатку.

Впрочем, я этого не сказал – опять фантазия. Сказал:

– Я не могу сердиться, хотя бы потому, что у меня на все произведения есть копии. Не пропало ни строчки, девушка.

– Да? – казалось, что она обрадовалась.

По-хорошему, я должен был просто выгнать ее. Но так уж мы устроены: всё готовы простить желанному телу. Вот в чем корень наших страданий.

– Деньги я вернуть пока не в состоянии, – простодушно призналась Вика.

– Да я и не спрашиваю, – сказал я. – Ты садись (я терпеть не могу уголовный оборот «присаживайся»). Кофием тебя угостить?

– Да, пожалуй…

Тут только я заметил, что говорит эта Вика совершенно не так, как должна. В моей голове мгновенно выстроилась целая паутина всяческих связей, формул и решений, и меня буквально бросило в дрожь. Речь Вики была не из реальности, а из моего венерического рассказа. Компьютер и зажигалку принесла не та девушка, что их украла. Та говорила: швыдло вонючее, пушиська, постюби и так далее. Эта употребляла правильный русский язык, тот самый, что я вложил в уста своей фантазийной героини.

Возясь на кухне, я пытался расставить все по местам, но не мог. Двойничка, близняшка… Сестра, как в одном из моих романов. Кофемолка гнусно жужжала у меня в руках. Обычно во время помола я читаю какое-нибудь стихотворение. Терпеть не могу малейшую несвободу, даже эту минутную привязанность к кнопке и хлупу аппарата. Сейчас все вокруг было переполнено настоящим ужасом. Кто там сидит, в моем кабинете? И сидит ли еще? Не сошел ли я с ума от одиночества? Сейчас войду с дымящимся подносом, а там – никого.