Им надо успеть до рассвета. Обязательно успеть до рассвета.

***

- Может быть, всё ещё обойдется, – сказал Геннадий. – И утром нас отпустят.

Он сильно нервничал и уже не мог этого скрывать. Посмотрел в глаза Клаве. Она его расшифровала, кажется. Словно догадалась о том, что за её спутником-сожителем тянется какой-то шлейф.

Не надо с ней темнить, понял он. Клава – его единственная надежда, может быть.

- Не удивляйся тому, что я тебе сейчас скажу, – произнёс Геннадий, понижая голос до едва различимого шёпота. – Ни в коем случае не говори этим …

Указал рукой на стену, за которой в эту ночь поневоле бодрствовали милиционеры.

- И вообще никому. В общем, я, похоже, влип. Ты меня ни о чём не расспрашивай, а только слушай и запоминай. Договорились?

- Да! – с готовностью отозвалась Клава, словно давно уже ждала откровенного разговора.

- Меня зовут не Гена. И никакой я не Вяткин. Запомни: Корнышев Святослав Геннадьевич! Повтори!

- Корнышев Святослав Геннадьевич.

- Так! – удовлетворённо кивнул «Геннадий». – Я дам тебе визитку одного человека. Там телефонный номер. Как думаешь, тут где-нибудь есть телефон?

- Есть. У милиционеров.

- Шутишь?

- А где ещё? В почтовом отделении? Надо ждать утра.

- Чёрт! – прошипел «Геннадий». – Чёрт- чёрт-чёрт!!!

- Гена!.. Или ты Слава? – мягко произнесла Клава.

- Называй меня Геной!

- Хорошо. Надо бежать, Гена.

- Да нельзя нам бежать! Пока я у них, ещё можно надеяться, что всё обойдётся. А если я дам деру – тогда погоня и ментовские разборки по полной программе!

- Убегу одна я, – сказала Клава спокойно, как говорят о делах хорошо продуманных. – Причём обставим всё так, будто мы с тобой поссорились. Они ведь скоро обнаружат, что я пропала. Сам говоришь: всю ночь будут наведываться, проверять. Объяснишь: закапризничала баба, психанула, сиганула в окно, и неизвестно, где искать. А они искать меня не будут, Ген. Ну, куда я денусь в этой глуши? Рассветёт, мол, найдём. Они тебя будут сторожить. Их ведь только двое.

- Ну, а ты-то что? – нервничал «Геннадий» – Ты – куда? В Красный?

- Ну, какие машины в Красном ночью? – сохраняла прежнее спокойствие Клава. – Туда и днём никто не ездит. Мне в другую сторону, в райцентр. Пойду по дороге. Какая-нибудь попутка подберёт. А там телефон, в райцентре. Оттуда позвоню.

Можно было диву даваться, как она всё по полочкам разложила. Да и выхода другого не было, судя по всему.

«Геннадий» протянул Клаве визитку.

Кратко: Потапов Егор Петрович. И номера телефонов: городской московский и мобильный. Больше никакой информации.

- Позвонишь ему, – сказал Геннадий. – Расскажешь про меня. Фамилию мою запомнила?

- Как забудешь? Корнышев!

- Имя-отчество?

- Святослав Геннадьевич.

Она сохраняла на удивление здравый рассудок. Может, и вправду все обойдётся?

- Будет о чём-то спрашивать – отвечай откровенно. Ему верить можно. Да и вообще, помочь может только он.

«Геннадий» приблизился к окну, потянулся к шпингалетам. Но Клава резким движением его остановила:

- С ума сошёл?

Она будто досадовала из-за того, что он так растерялся в эту ночь.

- При свете я полезу? – осведомилась Клава. – Прямо к ним под окно?

- А что я сделаю?! – озлобился «Геннадий», у которого уже начали сдавать нервы. – Лампочка на улице!

Клава поняла, что каши с ним не сваришь. Выдернула из волос заколку.

- На, держи! Воткнёшь в розетку!

- Так ведь убьёт! – растерялся Геннадий.

Он не пытался взять заколку в руки и таращился на нее почти что с ужасом.

- Тьфу ты! – в сердцах сказала Клава. – Ну что за мужик!