Первое, чему она научилась в своей новой жизни, – это пользоваться телефоном. Как только смогла самостоятельно садиться в постели, сразу и приступила к освоению такого привычного раньше, но теперь чужого, холодного, совершено непослушного аппарата. Это было совсем не просто, сначала через раз попадала не туда, куда звонила, а о том, чтобы, например, послать SMS, вообще не шло речи. Но в конце концов она справилась.

Как справилась и со всем остальным: пить, не захлебываясь, аккуратно есть, одеваться, передвигаться в пространстве. Она твердо решила, что, когда ее выпишут из больницы, будет жить одна, в своей квартире, ни за что не станет той безвольной куклой, которой представила себя вначале. Родители изо всех сил сопротивлялись ее самостоятельности, Полина изо всех сил сопротивлялась их опеке. Из-за этого постоянно возникали конфликты. Мама пыталась кормить ее с ложечки, папа, стоило ей сделать попытку подняться с постели, подхватывал на руки. Для них она снова стала беспомощным младенцем. Временами Полине казалось: родители, как и тетя, рады, что жизнь ее снова в их руках, что теперь-то, по крайней мере, все зависит от них. Это ее просто выводило из себя, и сопротивление переходило в самую настоящую войну.

Но главное испытание ждало их всех впереди. Когда родители приехали забрать ее из больницы, Полина объявила, что возвращается к себе. Вот так сразу, без всякой подготовки и рубанула. Мама даже не сразу нашлась что сказать. Папа от неожиданности заговорил слишком резко.

– Ты не можешь так поступить с нами! – закричал он на Полину, будто это они стали беспомощными калеками, а она их бросала. – Это ни на что не похоже!

– Предательство – вот как это называется! – смогла наконец обрести дар речи и мама. – Мы уж точно не заслужили от тебя такого!

Родители категорически отказались везти ее домой, и тогда пришлось пойти на обман. Полина от них попросту сбежала. Из туалета вызвала такси, пробралась через черный ход на улицу и тут… тут-то и поняла, что преувеличила свои возможности. Разнообразие звуков, которое она раньше и не замечала, совершенно сбило ее с толку, Полина никак не могла выбрать верное направление, заблудилась в больничном дворе, налетела на дерево, сильно стукнулась головой и потеряла сознание. Санитарка из чужого отделения нашла ее лежащей на мокрой земле, подняла страшный шум и, не проявив никакого сочувствия и понимания, сдала с рук на руки родителям.

– Вот видишь, – подытожила ситуацию мама, как показалось Полине, торжествуя, – ты не можешь жить одна.

Родители увезли ее к себе, и только через месяц она предприняла новую попытку побега. Помог ей в этом Виктор. Он единственный из всех не считал Полину беспомощной и верил, что она вполне справится.

Полина справлялась. Научилась готовить еду, в основном из полуфабрикатов, которые покупал для нее тот же Виктор. Сама убирала в квартире, довольно легко заново овладела всей бытовой техникой: микроволновка, пылесос и стиральная машина оказались более покладистыми, чем телефон. Родители сдались, не донимали больше назойливой и в общем бесполезной опекой, да и визиты их стали реже. Все потихоньку налаживалось. Вот только непонятно было, что делать с огромным пространством свободного времени, свалившимся на нее. Чем его заполнять? И убивало вынужденное заточение, но улицы Полина боялась.

И опять на помощь пришел Виктор. Он первым заговорил с ней об этом. Был конец декабря, народ активно готовился к Новому году, толчея на улицах стояла невообразимая, но по ночам все стихало. Шел снег, приглушая тревожащие звуки. Даже машины звучали по-другому, словно шины были обернуты ватой. Однажды Виктор, засидевшись допоздна (специально, как потом поняла Полина), предложил: