Размазывает мастерком. Сумасшедший дом, думает он и поворачивается к афганцам. Они словно занимаются гимнастикой: склоняются до земли, поднимаются, потом снова склоняются, беспрерывно что-то завывая. На мгновение его охватывает желание сделать, как они.

– Да пошло оно все! – говорит Ди Сальво.

– Пошло! – соглашается Йетри.

Военные бросают винтовки. Раз афганцы решили устроить перерыв, им тоже можно передохнуть. Ди Сальво находит в боковом кармане брюк пачку сигарет и угощает Йетри. Они прислоняются к стенке, раствор еще не подсох.

– Послали нас в такую даль строить прачечную, – говорит Йетри, – это нормально?

– Ничего нормального.

Йетри никак не может успокоиться. Ему обещали американок, а ими здесь и не пахнет, его просто подкалывали (“Ууу, американочки!”). Конечно, он мельком видел американок в Герате, где они простояли несколько дней: женщины-военные с волосами, собранным в конский хвост, круглым грудями и таким видом, будто они сейчас повалят тебя на койку и съедят живьем, а потом его отправили в Гулистан строить эту дурацкую стенку. Вернее, наблюдать за тем, как ее строят другие. Вряд ли в мире есть место, где плотских искушений еще меньше.

– Нет, ты прикинь: наши предки приезжали сюда курить травку, – говорит Ди Сальво.

– Какую травку?

– Ты что, не помнишь? В шестидесятые. Всякие дебильные хиппи.

– А, ну да, – говорит Йетри. Вообще-то он не помнит. На секунду задумывается. – А мои сюда не приезжали. Они вообще никогда никуда не ездили. – Мать уж точно. Отец, насколько ему известно, мог и ездить в Афганистан. Вдруг он присоединился к отряду талибов и сейчас занимается тем, что ходит и закапывает под дорогами мины? От него всегда можно было ожидать чего угодно.

– Это я так сказал. Мои тоже никуда не ездили. Но их поколение – да. Обкуривались, а потом все со всеми подряд трахались с утра до ночи.

– Вот житуха! – говорит Йетри.

– Да уж, житуха что надо. Не то что сегодня. Сегодня все девчонки типа “нет-я-не-пью, нет-я-не-курю, нет-я-никому-не-даю”.

Йетри смеется. Ди Сальво прав, сегодня девчонки коленки раздвигать не спешат.

– На некоторых, прежде чем уложить их в постель, сперва надо жениться. А вообще-то где как.

– В каком смысле где как?

– Например, в Венето дают сразу. – Ди Сальво щелкает пальцами. – Хотя в Беллуно – нет. Надо ехать южнее – туда, где много студенток. Студентки – настоящие оторвы. Однажды я был в Падуе, за неделю трех перетрахал.

Йетри запоминает в уме места и цифры. Падуя. Трое. Вернется домой – обязательно туда смотает.

– А ты знал, что все студентки бреются?

– Зачем?

Ди Сальво сплевывает, засыпает плевок песком.

– Мода такая. И потом так гигиеничнее.

Йетри охватывают сомнения. Он ни разу не видел женщины с бритым лобком, разве что на видео в Интернете, ну и маленьких девочек на море. Он не уверен, что, увидев такое, не растеряется.

Афганцы бьются лбом о пыль, словно пытаясь зарыться в нее с головой. Йетри снова хочется встать на колени, проделать все вместе с ними и понять, что они чувствуют. Ди Сальво выгибает спину, крутит шеей, зевает. Солнце нещадно жарит. У Йетри в рюкзаке есть защитный крем, но он не умеет им мазаться, а просить помощи у товарища не хочет. Солдаты не мажут друг другу спину кремом.

– Ты только прикинь! Приехать бы сюда, когда не будет войны, и прокатиться по всей стране вместе с какой-нибудь девчонкой! – мечтает Ди Сальво. – Курить листья марихуаны, сорванные прямо с куста!

– Здорово!

– Куда уж лучше!

Он подходит к Йетри.

– А сам-то ты куришь?

Тот растерянно глядит на сигарету у себя в руке.