– А если Наваррец не пожелает никуда идти? Мол, лучше смерть в бою, чем позорное бегство! Мертвые сраму не имут, а мертвы бджелы не гудуть! Ну и все такое в том же духе. Я вон тут по случаю сегодня с утра Жанну д’Арк спасал, так она ни в какую идти не соглашалась, – вставил мой напарник, перебивая инструкции резидента.

– Скорее всего откажется, – согласно кивнул Дюнуар. – Как раз поэтому я и рекомендовал из Вальдара сделать Генриха. Ваша задача – спасти Генриха Бурбона, невзирая на его мнение по этому поводу. Вальдар же, слава богу, человек разумный, и его уговаривать спасаться не придется. Все! С Богом! Я вас жду!

Мы начали подъем по едва различимым в темноте ступеням, тщательно ощупывая дорогу перед собой, чтобы не сверзиться вниз и не сломать себе шею. Уж, во всяком случае, до того как это будет необходимо «по долгу службы».

– Вальдар, – тихо проговорил Лис, следующий чуть позади меня. – Вот ты умный. Объясни мне, будь добр, чем таким этот самый Генрих Наваррский мог полюбиться нашему руководству, что оно начало городить такой огород?

– Генрих, – со вздохом начал я, продолжая восхождение, – Генрих для Франции фигура особенная. Это король во спасение. Он вывел государство из такого штопора в ранний феодализм, что, не будь Бурбона, на месте Франции могло остаться крошечное княжество, вроде его родной Наварры. А кроме того, веротерпимость, развитие мануфактур, сельского хозяйства и многое, многое другое. По сути, при нем Франция, точно феникс, возродилась из огня.

– Красиво излагаешь, – услышал я за спиной вздох Лиса. – Ладно! За-ради такого дела…

Он не договорил. Мы уперлись носом в гладкую стену без всякого намека на дверь и лестничную площадку.

– Где-то тут должно быть кольцо, – пробормотал я, ощупывая дюйм за дюймом плиту перед собой. – Вот, нашел!

Я легонько попробовал повернуть торчащую из камня железяку, и она подалась на удивление легко, точь-в-точь ключ в хорошо смазанном замке. Гранитная поверхность перед нами, словно по мановению волшебной палочки, повернулась вокруг своей оси, открывая проем в стене и пропуская нас в обещанный чулан. Он и вправду был захламлен донельзя: груды старой одежды со споротыми брыжжами, галунами, пуговицами и прочими украшениями, назначенные для раздачи парижскому люду в дни великих церковных праздников и именовавшиеся среди полунищих счастливцев «одеянием с королевского плеча», валялись здесь без всякого намека на порядок, висели на составленных в кучу портняжных болванах, громоздились в высоких плетеных корзинах, служа комфортабельным жилищем для множества мышей и наполняя воздух запахом пыли и тлена.

– Ну что, величество! – Мой напарник ухватился за нос, стараясь подавить предательский чих. – Пошли двойника твоего искать. – Он толкнул дверь в коридор для слуг, проложенный в недрах стены, чтобы спешащие по дворцовым делам лакеи и прочая челядь не мельтешили перед глазами благородных дам и кавалеров в анфиладе парадных комнат.

– Лишь бы теперь не столкнуться с ним нос к носу где-нибудь в кордегардии, – проговорил я.

– Ничего. – Лис шагнул в едва освещенный коридор. – Не боись, щас все устроим. Я пойду первым, и если шо, то ты услышишь.

Наши опасения были напрасными. Караульное помещение вовсе не было так заполнено солдатами, как о том говорил пан Михал. Лишь три швейцарца, оставленные, должно быть, на страже у входа в арсенал, оживленно резались в кости, составив алебарды у стены. Они несколько удивленно смерили взглядами тощую фигуру Лиса, появившуюся из-за двери, но появление «короля Наваррского» заставило их вскочить и вытянуться во фрунт.