Она хмуро посмотрела на кряхтящего старика – невысокого, сухого, с дочерна загорелой кожей и залысинами на седой голове, в бедной старой одежде – залатанные рубаха и штаны, длинная засаленная безрукавка и поношенные сапоги. Старик, наглотавшись песка, то чихал, то хрипло кашлял, сплёвывая, а матушка брезгливо изучала его и пыталась понять: зачем? Зачем этому неслабому северному колдуну столько помощников? Разве что, коль так одет...

– Поторговать призраками решил, а? – негромко спросила она. – Или кое-кто на Юге не просто так знаниями и песком поделился, а в обмен на часть помощников? С которыми так легко обворовывать и убивать?

Старик снова сплюнул, поднял голову и зло оскалился.

– Одно движение или неверное слово – и ветер перемелет тебя в труху, – сухо предупредила матушка. – Раз бывал на Юге, то, поди, знаком с нашими Затейниками. И добрых видел, и, конечно, злых, да?

Колдун покраснел от злости и каркнул:

– Ну убивай, чего!

– Нарэ!

Из-за спины матушки Шанэ выступил серый пёс.

– Возьми брата и обыщи дом, – велела она. Посмотрела на старика и поморщилась: – Убить? Размечтался. По законам Юга, тебя казнят, а твой дух будет вечно служить тюремным колдунам.

Старик грязно выругался.

– Но если ты отдашь песок и помощников – сам, – то тебя казнят по законам Севера, – продолжила она. – А на Юге о тебе и твоих делишках никто не узнает. Правда, тогда тебе придётся придумать и обосновать причину, по которой ты убил столько беззащитных людей. Выбирай. Быстро.

Со стороны причала донёсся шорох.

– Твоя взяла, – старик вынул из-за пазухи один крохотный мешочек, второй, третий.

А остальные уже несли в зубах верные псы.

– Имя, – матушка Шанэ требовательно посмотрела на него сверху вниз. – Кто раскрыл тебе тайну помощников? Живо!

Над головой старика угрожающе хлопнули крылья. Он опасливо глянул вверх, увидел пустынного стервятника, сплюнул зло и выдохнул:

– Колдун Ирдэ. Третий Западный оазис. Он же и рассказал, как чужой песок приручить. У южан это не получится, а у нас... Другая кровь может.

– Ирдэ? Знаю, слыхала, – кивнула матушка. – Встань.

Старик медленно встал.

– Ты!.. – взревел позади них Мьёл. – Порву, паскуда!

Преступник съёжился.

– Знакомый? – отступая, поинтересовалась матушка Шанэ и предупредила: – Близко не подходите, не то ветер нападёт.

– Мы этого «добропорядочного» горожанина уже лет десять ищем, – подошедший Рьен ответил спокойно и вежливо, но на старика посмотрел мрачно. С обещанием. – За кражи. За разбой. За изготовление запрещённых артефактов. И отдельно Мьёл за то, что при последнем задержании этот деятель едва его не утопил. И сбежал. Мы всё ломали голову, куда. По всему Северу портреты разослали. С Приграничьем связались. А про Юг-то и не подумали.

Старик снова зло сплюнул.

– Можно я его прям тут, а?.. – просительно зашептал Мьёл.

– Нельзя, – припечатал Рьен. – Скрутить и...

Матушка Шанэ пробормотала что-то на южном. Песчаный вихрь набросился на старика и через мгновение осел пылью, оставив на жухлой траве бесчувственное связанное тело.

– Забирайте, – она завернула и убрала в карман плаща мешочек с песком. И серьёзно посмотрела на Рьена: – А ты, сынок, решай. Кажется, он уже на утопление дел наделал ещё до казней бродяг, да? Подумай, стоит ли упоминать нас. И можно ли объяснить все смерти в Мелкодонье... иначе. И не касаться южного колдовства вообще.

Рьен хмуро кивнул, и матушка добавила:

– Он назвал имя южанина, который продал ему запретные знания о песках и казнях. У нас нет наблюдения за колдунами, но есть суд. И есть тот, кого мы называем Эм