Говоря об условиях уступки, ГК по сути говорит о возможности установления в законе положений, несоблюдение которых будет являться препятствием для уступки (т. е. для передаточной сделки). Примеры таких ограничений в законах достаточно многочисленны.

Так, Закон об участии в долевом строительстве[30] (ст. 11) предусматривает, что уступка участником долевого строительства прав требований по договору допускается только после уплаты им цены договора или одновременно с переводом долга на нового участника долевого строительства в порядке, установленном ГК РФ. Есть и второе ограничение: уступка участником долевого строительства прав требований по договору допускается с момента государственной регистрации договора до момента подписания сторонами передаточного акта или иного документа о передаче объекта долевого строительства.

Закон о государственных и муниципальных унитарных предприятиях[31] (п. 4 ст. 18) устанавливает, что государственное или муниципальное предприятие не вправе без согласия собственника совершать сделки, связанные с уступкой требований и переводом долга.

Примеры установления законом условия уступки можно найти и в самом ГК РФ. Так, п. 1 ст. 372 устанавливает, что бенефициар по независимой гарантии не вправе передавать другому лицу право требования к гаранту, если в гарантии не предусмотрено иное. Передача бенефициаром прав по независимой гарантии другому лицу допускается лишь при условии одновременной уступки тому же лицу прав по основному обязательству. Пункт 2 этой же статьи вводит дополнительное условие: в случае, когда по условиям независимой гарантии допускается передача бенефициаром права требования к гаранту, такая передача возможна лишь с согласия гаранта, если в гарантии не предусмотрено иное.

Но наибольший интерес представляют условия, установленные в положениях самой гл. 24 ГК РФ.

С этой точки зрения обращает на себя внимание норма о недопустимости уступки без согласия должника требования по обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника (п. 2 ст. 388). Само это положение не изменилось, сохранилось в прежней редакции.

Ограничение (необходимость получения согласия должника) в данном случае установлено законом, а не договором. Очевидно в связи с этим, что имеются в виду такие обязательства, в которых личность кредитора имеет значение в силу природы самого обязательства, а не потому, что стороны в договоре назовут их по своей воле личными.

В качестве примера таких обязательств можно указать на обязательства по оказанию личных услуг (поручение, агентирование, комиссия); обязательства по выдаче кредита (например, обязательство банка по кредитному договору выдать кредит клиенту, обязательство финансового агента предоставить финансирование до перехода к нему встречного предоставления). В этих обязательствах личность кредитора определяет само решение о вступлении другой стороны в обязательство.

Еще один пример такого обязательства: договор о совместной деятельности[32].

Положение о влиянии личности должника на уступку не распространяется на денежные обязательства, что следует из сопоставления данной нормы с положением п. 3 ст. 388.

Требования о возврате займа (кредита), об оплате товаров, работ и услуг и т. д. не относятся к числу высокоперсонифицированных, поскольку должнику по такому обязательству безразлично, кому осуществлять платеж. О. С. Иоффе указывал, что должнику решительно все равно, кому производить исполнение – старому или новому кредитору, а если в связи с цессией это потребует дополнительных расходов, то они целиком будут отнесены на счет кредитора. Кроме того, должник сохраняет против нового кредитора все возражения, которые он мог бы противопоставить старому кредитору