– Эрик... Не смотри на меня, пожалуйста… Ты всё знаешь, да? Тебе рассказали? – спросила она страдальческим голосом и снова начала всхлипывать. – Мне умереть хочется…

– Ну… чего ты? Всякое бывает. Тем более это болезнь…

Эрик опустился на корточки рядом с ней.

– Никакой болезни у меня нет, – покачав головой, сдавленно произнесла Катя, пряча от него лицо. – Я не знаю, кто это сделал… меня просто облили водой… меня и постель…

Всхлипы стали чаще и надрывнее.

– То есть как облили?

– Я не знаю… не знаю… ночью, наверное… пока я спала… Я крепко сплю. Но все считают, что я… Но клянусь, это не я… – Катя, вздрагивая, рыдала. – Я же не смогу больше на люди показаться…

– Да глупости какие. Кать, да это ж просто тупая шутка. И все знают, что это не ты. Все в курсе, что эта стерва Дина со своими дебильными подружками тебе просто мстит за то, что ты про неё сту... рассказала. Не надо было, конечно. Говорил же я тебе, но что уж теперь…

– Я хотела как лучше… хотела по справедливости… А теперь, кроме тебя, никто со мной не разговаривает… даже Дима перестал… крысой все называют… даже девочки из других классов… А теперь ещё такой позор… я не знаю, я не смогу тут… – подвывала Катя.

Эрик приобнял её за плечо, приговаривая.

– Ой да брось ты. Ну порезвятся сейчас эти идиоты, но скоро всё забудется…

– Нет, – покачала головой Катя, – не забудется… Они ещё что-нибудь придумают, пока не выживут меня отсюда. Её подруги мне утром так и сказали… мол, уматывай отсюда. Крысам и убогим тут не место. Да я и сама не хочу тут быть, но куда мне идти…

– Никуда не идти. А с Диной я потолкую. Сегодня же. И они отстанут от тебя. Обещаю… А это что? – Эрик поднял с пола блокнот, повертел в руке.

24. 24

– А это что? – Эрик поднял с пола блокнот, повертел в руке.

Катя, всхлипнув раз-другой, перестала плакать и подняла на него глаза.

– Это… – произнесла она почему-то полушёпотом, – это дневник Алисы Поляковой. Ну той самой, которая спрыгнула с крыши…

– Что, серьёзно? – удивился Эрик.

Вместо слов Катя кивнула и посмотрела на него многозначительно.

Про ту историю он тоже был наслышан от Рената. Бывшая лучшая подруга Дины Ковалевской. Они даже из одного города. Но после зимних каникул в прошлом году вернулись врагами. Алиса даже переехала в другую комнату, именно в эту, где сейчас живёт Катя. Шмыгов говорил, что из-за её самоубийства сначала поднялась шумиха, но у Нонны Александровны оказались очень хорошие связи. Поэтому дело быстро замяли, так и не докопавшись до причины её отчаянного поступка.

Раньше Эрика такой поворот может и поразил бы, но теперь он и сам знал на личном опыте, насколько действенными могут быть такие вот связи. Тем более, как рассказывал Ренат, родителей у Алисы не было, а опекун почему-то совсем не жаждал выяснить правду. Так что лиц, заинтересованных в тщательном расследовании, не нашлось.

– А откуда он у тебя?

– Случайно обнаружила. Сегодня утром… На моей кровати раньше Алиса спала…

Катя густо покраснела, вспомнив как два часа назад проснулась на мокрой холодной простыне и под таким же мокрым одеялом. Она и не поняла поначалу, почему так. Даже мысли такой не возникло, что она могла сама обмочиться. С чего бы вдруг? Но трусики почему-то тоже были сырыми.

Соседки по комнате уже встали и как ни в чём ни бывало занимались обычными утренними делами. Даша застилала кровать. Олеся пыталась собрать непослушные рыжие локоны в косичку. На неё они даже не смотрели. И не спрашивали, например, почему она до сих пор валяется в кровати, когда уже давно пора вставать.