– С тобой точно не всё в порядке, – Елизар покачал головой. – Ты бы не разбрасывался… ай, ладно. Пошли.
Портальщик был мрачен.
И переход отозвался во всём теле мышечной судорогой. Причём такой, что Гремислав и на ногах не устоял. Он и рухнул на пол в подвале, и вырвало его на тот же пол под возмущенный вопль дежурного. Впрочем, тотчас кто-то появился.
И не один.
Целители, чтоб их… подхватили, потащили. А сил сопротивляться у него не было. Елизар же целителей отгонять не спешил. Сумку вот нёс и смотрел с укоризной, отчего тошно сделалось.
– …мы с ним давно приятельствуем, – голос любезной Софьи Звениславовны звучал в ушах. – Очень солидный надёжный человек. Крепко нам с сыном помог.
Сын у Софьи Звениславовны хорош.
Высок и статен.
Волос светел. Глаза синие да яркие. Ни дать, ни взять – королевич из сказки. И понятно, отчего девица на него смотрит так, с восторгом. Можно сказать, взгляд отвести не способна.
Хотя и сама красива.
– Так, что тут у нас… некромант… одна штука.
– Две, – возразил слабый женский голос.
– Из пациентов пока один.
Вот это «пока» очень вдохновляло.
– Лапонька, раз уж вы сумели сосчитать до двух, может, скажете, что с ним не так?
– Его крючит?
– Это, безусловно, в какой-то мере верно…
Целителей Гремислав никогда не любил.
– …однако куда любопытнее узнать, почему этого достойного представителя Гильдии так крючит.
– Мышечный спазм?
– Чудесно… отчего?
– Вызван переходом?
– Почему?
Мышцы отпускало. И настолько, что Гремислав сумел сесть.
– Возможно… возможно… это как-то связано с проходимостью нервного сигнала? Переход вызывает лёгкую рассинхронизацию… – бодро говорила девушка с белыми кудряшками. – …которая в норме воспринимается как небольшое неудобство. Однако возможны некоторые непроизвольные индивидуальные реакции…
– Заучка, – бросил парень в сторону, за что и заработал подзатыльник от сухонького седовласого старичка. Гремиславу достался же предупреждающий взгляд, которому он предпочёл внять: если целитель хочет исцелять, то лучше не рисковать вмешательством.
Хуже будет.
– Недоучка, – бросил старичок. – А ты, милая, продолжай… что чувствуешь?
Девица подвинулась бочком и ткнула в Гремислава пальцем. Он ощутил острый укол диагностического плетения.
– У него сверхчувствительность! – воскликнула девица радостно и опять потянулась.
– Не стоит, – предупредил старичок. – Некроманты и так неудобные пациенты, а этот и вовсе… с особенностями и не только нынешними. Но да, у него временно развилась повышенная чувствительность к энергетическому вмешательству. Которая и проявилась в данном случае мышечным спазмом… почему?
Гремислав замер. Ему вот тоже было интересно.
– Ну… – девица смешалась и выдавила. – Не знаю…
– Вы ведь были ранены? – поинтересовался Погожин.
– Был.
– Серьёзно?
Гремислав молча задрал рубашку. Если от вил на память остались круглые ровные отметины, то вот багор, которым его волокли в лес, разодрал и кожу, и мясо. Да и вообще… он не должен был выжить. Только взял да выжил. Сила ли мира помогла, связь ли та, о которой он предпочитал не вспоминать. Главное, что выжил. А от ран только след и остался, кривой такой длинный рубец.
– Ужас какой, – охнула девица, зажимая рот.
А вот старик, нахмурившись, положил на рубец руки. И переместился выше. Ещё выше. Поглядел так, по-над очками, и сказал:
– Вы понимаете, как вам повезло? Вы чудом выжили… хотя некроманты в принципе твари живучие. Без обид.
Какие обиды? На целителей обижаться себе дороже.
– С вами работали… как минимум четыре круга… да… и энергии вкачали… ага, приличное количество. Вот идиоты.