Через несколько минут трое вышли из кабинета: врач был удручен, а девушки выглядели ошеломленными и даже испуганными. Врач мрачно оглядел собравшуюся толпу и объявил:

– Доктор Паттерсон сегодня больше вести прием не будет. Его пациентов примут другие врачи. Джудит, – обратился он к блондинке, – распределяйте их между мной и доктором Баббингтоном, когда он придет. И еще…

Он наклонился к девушке и что-то тихо сказал ей на ухо. Та кивнула и побежала в сторону приемного покоя.

– А вы, – врач повернулся ко второй медсестре, – побудьте с ним. Только ничего там не трогайте. Позовете меня… когда будет нужно.

Девушка вернулась в кабинет и закрыла за собой дверь. Больные в коридоре стали взволнованно переговариваться, слышались реплики: «Что с ним?.. Сердце, наверное… Доктора тоже, бывает, болеют…» Хмурый врач громко произнес:

– Прошу пациентов разойтись по палатам, а персонал – проследить за этим!

Он тихо пробурчал: «Черт знает что! Отделение хирургии – а больные скачут, как зайцы!» Потом снова повысил голос:

– Все, кто не ожидает приема, покиньте отделение!

Патрисия повернула голову вправо, где только что стоял ее дядя, – но его там не оказалось. Девушка растерянно огляделась: сестры уводили больных от кабинета доктора Паттерсона, те подчинялись неохотно, оглядывались, некоторые пытались вернуться. Хмурый врач направился было по коридору, но остановился возле Патрисии и довольно грубо поинтересовался:

– А вам, мисс, нужно особое приглашение?

– Нет, – испуганно пискнула та.

– Вам ведь уже оказали помощь?

– Да, – ответила девушка в той же тональности.

Врач неожиданно смягчился:

– Простите… У нас сегодня будет напряженный день. Впрочем, как и всегда…

Он махнул рукой и зашагал дальше.

Патрисия вдруг – с опозданием – подумала: в поднявшейся суматохе все забыли про несчастного констебля.

Впрочем, оказалось, что не все. Девушка услышала спокойный голос своего дяди, доносившийся из-за колонны:

– Наклонитесь, будто хотите завязать шнурки на ботинках… Нет-нет, колени не сгибайте! Вот так… А теперь покашляйте, сильно. А я в этот момент – уж простите – шлепну вас между лопаток… Так! Еще раз, сильнее!

Раздался стук упавшего на пол маленького предмета, и затем последовал шумный, свободный вдох и такой же выдох. Девушка заглянула за колонну: сэр Уильям ободряюще похлопывал констебля по плечу, а тот, обливаясь слезами, сиял счастливой улыбкой.

– Вы мне прямо жизнь спасли, сэр! – с чувством прохрипел полисмен, когда смог говорить. – Откуда вы знаете, что нужно делать? Вы врач?

– Нет, мой дорогой. Просто имею… ммм… некоторый жизненный опыт. – Сэр Уильям заметил свою племянницу: – Полагаю, мы можем ехать домой, Пат.

Инспектор Найт быстро шагал по коридору больницы Святого Варфоломея. За ним, гулко топая тяжелыми ботинками, следовал рослый констебль. Джек Финнеган, с блокнотом и карандашом наизготове, едва поспевал за обоими, озираясь по сторонам, чтобы не пропустить ни одной детали для будущего красочного описания: отмытый до блеска дощатый пол; выбеленные стены; высокие потолки с лепными карнизами; большие окна, пропускающие много света; медицинские сестры в длинных белоснежных передниках поверх форменных платьев и чепчиках, завязанных под подбородком…

– Ни во что не вмешивайтесь и никого не расспрашивайте, – говорил Найт на ходу.

– Но я могу помочь! – робко возразил Финнеган. – Многие ведь боятся говорить с полицией.

Инспектор скрипнул зубами, но, подумав, что доля правды в его словах есть, уступил:

– Хорошо. Но только с моего разрешения. Если случайно узнаете что-то интересное, сразу сообщайте мне.