По глазам было видно, что командир смеётся, хотя на лице не дрогнул ни один мускул, но Элмерик уже научился распознавать истинное настроение наставника по взгляду.

Дэррек, смеясь, наполнил до краёв кубок эльфа и протянул ему, орошая скатерть алыми винными каплями:

— На правду не обижаются! Или ты не помнишь, что будет, когда зима и лето сойдутся за одним столом?

Ответ, похоже, знали все, кроме Соколят.

— А что будет-то? — Розмари смущённо кашлянула в кулак.

Элмерик подался вперёд: ему тоже было интересно. Этой загадки (а может, пословицы?) он прежде не слышал.

— Тогда на Бельтайн выпадет снег, а яблони в Йоль принесут плоды. — Дэррек улыбнулся, отряхивая густые бакенбарды от хлебных крошек. — Словом, ничего хорошего.

— Я всегда думал, что эта поговорка намекает на конец времён. — Джеримэйн скрипнул стулом, придвигаясь ближе. — Мол, всё пойдёт кувырком, не как заведено.

— Может, и так. — Толстяк хитро прищурился. — А может, напротив, она говорит о невиданных прежде чудесах, о борьбе и единстве противоположностей или о выходе за привычные грани понимания? Думаешь, не бывает таких миров, где летом идёт снег? Впрочем, есть и другой ответ, более простой. Тебе он больше понравится.

— Ну, это смотря какой ответ. — Джеримэйн пожал плечами.

Дэррек поднял палец и с очень серьёзным видом заявил:

— Когда за одним столом сойдутся зима и лето, то прочим гостям достанутся вся выпивка и дичь, потому что эти двое начнут с упоением поносить друг друга, не замечая никого вокруг, пока совсем не выбьются из сил. И, скажу я вам, в этих делах королевы ничем не хуже королей — я имел честь убедиться в этом сам и даже узнал парочку новых крепких словечек.

— Не выдумывай, — фыркнул Мартин. — Ты знаешь их все.

— Значит, память уже не та. — Улыбаясь, Дэррек широко развёл руками. — Старый стал: чешуя уже не такая блестящая, хвост облезает, голова подводит.

Дракон, конечно, прибеднялся. Элмерик прекрасно помнил, как выглядел этот смешной толстячок в истинной форме, и готов был поклясться, что тот находится в самом расцвете сил. Драконы ведь живут долго — даже дольше эльфов.

— Я одного не понимаю-то. — Розмари поплотнее закуталась в шаль, хотя сидела у самого камина; голос её звучал хрипло — похоже было, что девушка всё-таки простудилась, ночуя одна в холодной комнате. — Вот есть зимний-то король — Браннан — и летний-то король — Каллахан. Есть летняя королева — Медб — а где же зимняя-то? Должна же быть ещё и зимняя-то королева?

Дэррек вмиг перестал улыбаться и посуровел. Он с опаской глянул на Каллахана, но тот и бровью не повёл, обсуждая что-то с Шоном. Может, и впрямь не услышал вопроса.

И тогда старый дракон, понизив голос, зашептал:

— Да есть она. Только давно её тут не видели.

Розмари хотела сказать что-то ещё, но осеклась, увидев, как Дэррек хмурит седые брови. Беззвучно, одними губами он произнёс «потом расскажу», и девушка кивнула.

В этот момент Шон кашлянул и, придвинувшись ближе, хлопнул Дэррека по плечу:

— Так как там? У Медб всё ещё одиннадцать рыцарей? Двенадцатый не появился?

— Не появился. Она всё ещё ждёт тебя или Мартина. Сказала, можно даже обоих сразу. Привет вам передавала. Велела всех поцеловать, только я, с вашего позволения, всё же не буду этого делать.

Элмерик не верил своим ушам: Рыцарь Сентября обычно избегал этого разговора — как раз после того, как прослужил королеве Медб добрую сотню лет. А тут вдруг сам начал! Явно ведь, чтобы сменить тему. Что же такого натворила эта королева Зимы, что даже разговоры о Медб — и те лучше?..