– Пошли искупаемся в ручье, – сказала с тяжелым вздохом Мария, – вода, возможно, унесет прочь мой сон, и мне станет легче.

– Тебе приснилось что-то плохое? – тревожно спросила я.

Она задумчиво на меня посмотрела и отвела волосы со лба:

– Я видела себя мертвую во сне.

Я пожала плечами:

– Ну и что? Это просто сон. Будем считать, что это к радости. Мы спаслись – и это главное!

Мария не ответила, только еще раз тяжело вздохнула. К нам неслышно подошел шаман и, обращаясь к Джеймсу, произнес:

– Сегодня будет сильный дождь, я слышал голос тумана и чувствую его запах. Надо срочно сделать навес.

Я улыбнулась ему:

– Спасибо за то, что ты спас мою жизнь.

Шаман кивнул. Он смотрел на восток, где облака меняли очертания, уступая место потокам света. На юге небо было подернуто оранжевыми полосами и уже затягивалось подгоняемыми ветром светящимися изнутри тучами. Показывая рукой вдаль, он произнес:

– Вон там находится шабано, в которое вы скоро придете, там ждут вас, я об этом позаботился, и у них есть связь с вашим миром, можно воспользоваться телеграфом, а вон там Амазонка. Отсюда вы пойдете одни.

Я беспомощно взглянула на Марию:

– Одни?! Ты уверена, Мария, что сможешь найти дорогу к этому шабано? Вдруг мы заблудимся?

– Вы дойдете, – твердо сказала Мария.

– Вы? Ты сказала – вы? Ты что, с нами не пойдешь?!

– Я возвращаюсь назад. А вам надо выходить к людям. Долго в джунглях с маленьким ребенком не проживешь.

– Но как же индейцы? Их дети как-то выживают…

– Вот именно, выживают, и далеко не все. Смертность среди детей очень высока. И не забывай, это их родина и они привыкли к своему климату. Дождь может забрать жизнь, это тебе не Россия, и даже у индейцев, которые веками адаптировались к этим местам, такое бывает. Джеймсу надо решить, как защитить свою семью.

Джеймс, слышавший наш разговор, произнес:

– Мария права. Мы должны выйти к людям. Я отправлю другу телеграмму, он работает в правительстве. Нам нужна защита, мы, кажется, смогли оторваться от погони, нас потеряли, но надолго ли? Одним, без помощи, нам не выжить. А сейчас я соберу мужчин, и мы сделаем навес от дождя.

Джеймс осторожно положил дочку на камень и покинул плато, и мы остались вдвоем с Марией.

Я умоляюще смотрела на нее:

– Пойдем с нами, Мария, ты же наша…

– Мне пора уходить, Ирина, завтра наступит мой последний день, и я не хочу, чтобы ты оплакивала меня.

– Последний день?! Нет, не говори глупости! Ты очень крепкая, еще долго будешь жить.

Дочка проснулась и захныкала. Взяв Луизу на руки, старуха стала тихонько покачивать малышку. Ее иссохшее лицо выражало сдержанную грусть, в глазах теплился тихий ласковый свет. Луиза мгновенно успокоилась.

– Я так и не дождалась своих внуков. Но привязалась к твоей девочке всем сердцем, точно это моя кровь.

Услышанное поразило меня. Я хотела плакать, орать во весь голос, и не было таких слов, чтобы выразить мои чувства. Я распахнула руки и обняла Марию:

– Скажи, что ты пошутила про свою смерть.

Но Мария молчала.

Я почти кричала:

– Мы не бросим тебя, слышишь?! Ты пойдешь с нами!

– Я бы могла тебя обмануть, но не хочу. Если ты вернешься в Россию, то сходи к Маре, скажи ей, что я очень сильно ее люблю. Всегда любила…

Мария передала мне Луизу и произнесла:

– Я хочу тебя предупредить: доктор замыслил недоброе. Он понял, что из этой истории ему не выпутаться, поэтому, придя в шабано и добравшись до телеграфа, он предаст вас. Я точно знаю, что это будет. Помнишь, когда вы зашли в джунгли, вас чуть не схватили?

– Это потому, что трактирщик оказался предателем.