– Но мне не дозволено это по чину. Я только черпий…

– Возможно, уже единственный, – поправил Артура епископ.

– Это не имеет значения. Каждому отведена своя роль. Вы – епископ. Вы – пресвитер. Я – черпий. Я не могу… я не обладаю настолько широкой верой…

«То, что ты видел в своих видениях, в древних пророчествах называется ложным зрением. Это признак возмущения пара». Артур замер. Над его ухом снова зазвучали слова монаха. Нет. Не над ухом. В голове. Черпий поразился новому открытию. Старый Максанс общался с ним силой мысли. Несмотря на присутствующих, их беседа проходила тет-а-тет. А что если… Артур сосредоточился и направил поток мыслей монаху. «Боюсь, что я не справлюсь. Слишком многое ложится на мои плечи. Кардиналы найдут новых черпиев и мне не придётся нести это бремя». Эдельманн прислушался к своим ощущениям. Тишина. У него не получилось. Как он вообще смел подумать, что сможет на равных общаться с монахом?

«У тебя всё получится. У меня же когда-то получилось». Артур встряхнул головой, выгоняя из головы чужие мысли. Что же, по-видимому, за него уже всё решили. Может быть, так даже лучше. Не придётся делать тяжёлый выбор.

– Вы покажете мне, как этим пользоваться?

– Безусловно, Артур. Идём со мной. Я расскажу о нюансах использования круга смерти. Оставим пресвитера Максанса наедине. Ему предстоит кропотливая и сосредоточенная работа.

Благодаря стараниям Алберта и Бенджамина в крипте стало намного светлей. Отсыревший дуб горел неохотно. Весьма кстати пришлись старые промасленные тряпки, коих оказалось целый ворох. Юнга обследовал все закоулки нижней церкви и обнаружил корзину, в которую некогда выбрасывали обгоревшую обмотку факелов. Вокруг каменной чаши собралась кучка людей. Они стояли, прижавшись друг к другу, впитывая каждую частичку тепла.

Епископ расположился в стороне от всех. Он сел на каменный пол и прислонился к стене. Черпий устроился рядом.

– В обычное время, чтобы обучить епископа использованию круга смерти уходит от трёх до четырёх месяцев. Технически это несложно. Разберётся даже сын фермера, – с этими словами Брюмо взглянул на машущего кувалдой Бенджамина. – Рациональное использование! Вот в чём заключается краеугольный камень! Неопытный церковник, находясь на задании… – поняв, что сболтнул лишнего, епископ с сожалением цыкнул. – Считай, что ты этого не слышал. Так вот! Неопытный церковник может за считаные минуты растратить пары всех своих урн, и при этом не достичь желаемого результата. Даже больше…

– Вы говорите о стратегии? Как в шахматах?

– О-о-о! Последний раз я наслаждался этой игрой почти двадцать лет назад! Почивший отец частенько таскал меня по своим излюбленным местам, где часто прожигал время с приятелями.

– Не думал, что вы тоже увлекались этой великолепной игрой-стратегией.

– Я ненавидел её. До того времени, пока не примерил одежды клирика, и впоследствии – епископа… – Брюмо поджал нижнюю губу. Остановившийся взгляд говорил о нахлынувших воспоминаниях.

– Епископ, вы говорили о рациональном использовании.

– Да. Снова отвлёкся. Извини… Страшнее двух епископов, может быть только епископ-одиночка. За минуту можно с лёгкостью свести с ума неграмотного фермера – достаточно перед ним заживо вскипятить курицу. Считай готово! Но только до тех пор, пока он не раскусит весь подвох.

– Это меня и смущает. Я не знаю, в каких случаях будет оправдано использование урн.

– Для этого среди нашего брата используется особая система знаков. Она полезна при отработке навыков использования круга смерти. В этом деле важно понимать напарника с полуслова. А лучше, вообще без слов. Иногда применение нужной урны в нужное время кардинально меняет расклад сил на поле боя.