Незнакомец уже не единожды доказывал, что в силе и скорости реакции ему нет равных. И всё же, если я захочу вогнать нож под кожу, он не успеет.

— Выключи видео. Сейчас же! — ползу как можно дальше от него и двигаюсь крайне медленно из-за связанных ног.

— Хорошо. Только не делай ничего с собой, — берёт пульт и нажимает на кнопку «стоп».

Между нами повисла оглушительная тишина, но мне до сих пор мерещились мерзкие хлопки и страстные стоны, больше всего отвращающие тем, что они полностью копировали мой голос. Я всё еще не верила. Была уверена в себе и в собственной сестре на сто процентов и потому мечтала просто оглохнуть. Стереть память заново, лишь бы ничего не узнавать.

Спиной я натыкаюсь на стену и медленно тянусь к ногам. Не спускаю внимательного взгляда с мужчины и отслеживаю каждый его шаг.

Зло шиплю, как одинокий волчонок, предостерегая:

— Не подходи ко мне. Иначе всё твои труды пойдут насмарку, — острым лезвием режу веревку и освобождаю ноги.

Аккуратно поднимаюсь, держась за стену и чувствуя непередаваемую тяжесть в теле. Мне больно, но я не сдаюсь. Крепко стискиваю зубы и переступаю с ноги на ногу.

— Отпусти меня. Молю, отпусти. Я просто уйду и никому не расскажу о тебе. Честно.

Губы мужчины растягиваются в зловещей улыбке. Его недобрый взгляд опускается на мою шею, и он словно испытывает меня, медленно подкрадываясь:

— Думаешь, если расскажешь — кто-то тебе поверит? Ты потеряла свою память, и, судя по твоим действиям, ведешь себя так, будто у тебя две личности. Можешь хоть на весь мир прокричать о своем похищении — не найдется ни одного человека, который тебе поверит.

Он делает один шаг и резко, с нажимом спрашивает:

— Что, так противно смотреть на себя? Видеть, какая ты потаскуха? Под кайфом ты бы наверняка была более сговорчивой.

— Стой на месте! Я…я никогда не принимала наркотики. Ты не обманешь меня. Видео — монтаж!

— В твоей крови нашли экстази и героин. Я тоже хотел верить, что это — лишь монтаж, но, к сожалению, вынужден тебя огорчить. Ты неплохо так отжигала с другими мужиками, бессовестно выдавая себя за Монику. И я поверил тебе. Чокнутый идиот.

Я вздрагиваю от тугого комка страха, скапливающегося в районе живота. Меня бьет маленькая дрожь, и мне страшно вовсе не от его слов, а от звука имени, которое застряло в глубине подсознания.

Моника.

Сестра, как же ты могла так поступить? Чем я заслужила это?

— Боишься? — удовлетворенно кивает головой и продолжает, — это правильно. Тебе ведь страшно не просто так, верно, Амелия? Ты боишься, потому что я знаю всю мерзкую правду о тебе. И намерен ею же тебя уничтожить.

4. Глава 3. Амелия – замена Моники

— О какой правде ты говоришь? Пусть я и потеряла все свои воспоминания, но я все еще помню, кем являюсь. Я бы никогда не навредила Монике. Она была для меня самым близким человеком! — мой голос надрывается от едва сдерживаемой боли. Я ошарашена его словами и опустошена, потому что мою голову буквально рвут на части сотни сомнений и страхов.

Я сглатываю комок, резко возникший в горле при виде ироничной усмешки на лице мужчины. Он смотрит на меня одержимым взглядом. Мне очевидно его желание рискнуть и подойти ко мне, чтобы отбросить нож в сторону, и в то же время незнакомец отказывается от этой идеи. Моя жизнь дорога ему. Хотел бы мстить и уничтожить — был бы только рад столь плачевному концу моей жизни.

Значит, есть что-то еще. Что-то, чего я не знаю.

— Я говорю о том дне, когда ты специально скрыла свои волосы и надела парик, чтобы быть максимально похожей на Монику. Ты отправила мне это видео, убедив в том, что именно она участвовала во всех этих оргиях. Ты ведь всегда ревновала меня к ней. Бесилась, замечая моё внимание, и добровольно спала со мной, когда она мне отказывала. Что же, ты добилась своего.