Боже, я тогда совершенно не была способна увидеть, что у внутреннего ребёнка помимо лёгкости и игривости есть и другая, неприглядная сторона – инфантильность, быстрое погружение при малейших трудностях в позицию жертвы, перекладывание ответственности на других, детская жестокость.

Да что там, сама была ещё ребёнком. Наверное, поэтому Коля меня и зацепил: с ним я доиграла все игры, которых была лишена в детстве.

Сломали мою решимость искренние и простые слова:

- Оль, я ведь люблю тебя…

В груди что-то обожгло, моя защита осыпалась прахом и обнажила маленькую недолюбленную девочку, жаждущую тепла и ласки. Держащую руки в молитвенном жесте, плачущую и повторяющую: «Я ведь тоже…Тоже его люблю…»

Коля чётко уловил момент капитуляции и прижал меня к груди:

- Малыш, всё будет хорошо. Потерпи немного. Развод – небыстро, но если ты будешь рядом, мы и не заметим, как это время пролетит…

***

Связь с женатыми – табу, запрет, который мне внушили с детства. И как могла вляпаться в подобную историю – непонятно.

Ленка Томилина после моего рассказа подвела резюме: «Да уж, сразу было понятно, что все эти «смехуёчки да пиздохаханьки» до добра не доведут».

Ещё две недели бегала и скрывалась от Коли. Он вылавливал меня в автобусах, на переменах, караулил у подъезда дома. И постепенно сдалась. Не могла больше видеть виноватый взгляд и трясущиеся руки.

Пожалела? Да, наверное. Но и любовь тоже была…

Коля больше не скрывал своего положения и однажды привёл к себе домой. Катя в это время была на работе. Меня, восемнадцатилетнюю дурёху, терзало любопытство, и я поддалась искушению.

Помню, как робко переступила порог чужого дома. Внутри всё замерло. Казалось, что крадусь по вражеской территории. Нездоровый интерес и азарт пинали в пятую точку.

И тут, в прихожей, мой взгляд наткнулся на маленькие домашние тапочки, расшитые бисером. Они смотрели на меня с укором, защищая свою хозяйку.

Катя тоже была небольшого роста и носила тридцать пятый размер. Моя же нога была на размер больше, и когда Коля предложил надеть её тапочки, вдруг прозрела: «Боже, что я творю?! Ей же больно! По-настоящему… Я пытаюсь влезть в ЧУЖУЮ обувь, чужую жизнь, примерить на себя чужого мужа!

Зачем? Ведь неминуемо окажусь на её месте. Моя глупость и непреднамеренная жестокость причиняют страдание другим людям, и оно обязательно ко мне вернётся бумерангом. Коля поступит со мной точно так же: когда-нибудь предложит мои тапочки той, которая моложе и красивее…»

Мысли пронеслись, но гордыня подняла голову и приказала сердцу заткнуться: «Штэ? Ты – умная, красивая, с тобой такого никогда не произойдёт! Они – просто не пара, ты ему подходишь больше!»

Девочки, никогда не ведитесь на эту хрень. Эго вам сто один довод приведёт, почему вы правы. Но если внутри есть дискомфорт, совесть неспокойна, а сердце плачет – хватайте себя за подол юбки и бегите оттуда: из ситуации, от мужчины, из чужой жизни.

В противном случае ничего хорошего всё равно не получится. Может, какое-то время и поживёте в сказке, но она закончится, и вы останетесь у разбитого корыта, бумажного очага, кареты, превратившейся в тыкву.

Но это сейчас я такая умная, а тогда была дура дурой…

Бунько разменял трёхкомнатную квартиру родителей. Кате досталась однушка, нам – двухкомнатная «хрущевка».

Его жена согласилась-таки на развод, а тридцать первого мая мы с Колей поженились...

8. Глава 7

Конечно, не только Катя пострадала от наших отношений. Был и ещё один человек.

Всё-таки собралась с духом и написала Сидорову, что выхожу замуж за другого. Парень «слетел с катушек»: порывался сбежать на поезд, приехать домой и отговорить меня от скоропалительного брака. Подрался, когда его пытались задержать. Несколько дней «просидел на губе».